Новая эпоха. От конца Викторианской эпохи до начала третьего тысячелетия

Подобный оптимизм воодушевлял не только Грея и Черчилля. Всего несколько недель назад Лансбери, Харди и Хендерсон публично клеймили все «капиталистические» и «империалистские» войны; а теперь верхушка Лейбористской партии следовала линии правительства – за исключением Макдональда, ушедшего в отставку с поста лидера из-за своих пацифистских убеждений. Лоу и юнионисты предложили Асквиту уверенную поддержку в случае объявления войны и объявили, что прекращают активную оппозиционную деятельность как в палате общин, так и в Ольстере. Король Георг тоже воспрял духом в начале войны и в последующие месяцы сильно проникся антигерманскими веяниями, несмотря на многочисленные немецкие титулы и семейные связи. Более того, он решил «прикрыть» свое тевтонское происхождение, сменив название династии с Саксен-Кобург-Готской на Виндзорскую.

По Британии прокатилась волна патриотизма – впервые со времен начала Бурской войны. Патриотизм смешивался с чувством облегчения: на этот раз империя выступила в защиту нейтрального соседнего государства от неспровоцированной агрессии, а не нападает на фермеров ради наживы. Когда мальчишки, разносчики газет, принялись выкрикивать заголовки об объявлении войны, народ высыпал из лавок и домов, чтобы радостно приветствовать добрые вести. Популярный журнал Горацио Боттомли John Bull[33] задал тон названием статьи – «На заре величайшей славы Британии». Радикальные интеллектуалы радовались крестовому походу против «прусского милитаризма». Многие прогрессивно настроенные граждане надеялись, что в ходе конфликта удастся навсегда похоронить отжившие пережитки политической, экономической и социальной сферы родом из XIX века и выстроить нечто лучшее. Станет ли это концом одной эпохи и началом другой? Политики, народ и интеллигенция демонстрировали наивность поколения, не имевшего опыта европейских войн. Для тех, кто родился во второй половине XIX века, вооруженный конфликт сводился к неким военным действиям на далеком расстоянии от берегов Британии против существенно более слабого противника. В последний раз страна сражалась на континенте в эпоху Наполеоновских войн, и эта история уже быльем поросла. Таким образом, Англия слепо, с самонадеянной уверенностью и нетерпением, вступила в конфликт, которому суждено было стать первой общемировой войной.

* * *

С одной стороны выступали Германия и Австро-Венгрия, «центральные державы», позже к ним присоединилась Османская империя. На другой располагались Британия, Франция и Россия, прозванные «союзниками», и примкнувшая к ним Италия. Солдаты, отправляясь в Бельгию, распевали национальные гимны; патриотизм и оптимизм смешивались и порождали эйфорию. Те, кто переживет последующие годы агонии и ужаса, еще вспомнят те песни, что горланили мужчины, отправляясь на Западный фронт; некоторые из них так и умерли с песней на устах.

Бесчисленное количество англичан погибнет в этой войне. В первую неделю августа был набран экспедиционный корпус из шести пехотных и одной кавалерийской дивизии. Планировалось отправить их в Бельгию в качестве подкрепления французской армии. Недавно назначенный военный министр лорд Китченер, ветеран антибурской кампании, полагал, что Бельгия слишком опасна как театр военных действий, но французские штабные офицеры и их соратники в британском командовании переспорили Китченера. Дальнейшие события доказали его правоту. Решение отправить войска в Бельгию лишило Британию тактической свободы и обрекло страну на сражения бок о бок с французскими союзниками в течение всей войны.

Куда больше, чем стратегия, Китченера беспокоила численность войск. В отличие от других европейских стран Британия, будучи морской державой и обладательницей огромных густонаселенных территорий, не видела необходимости в большой действующей армии. «Принимая решение о войне, – вопрошал Китченер кабинет министров, – задумались ли вы, что у вас нет армии? Приходило ли вам в голову, что война продлится годы и на нее понадобятся десятки тысяч солдат?» Вскоре ему разрешили призывать добровольцев из числа взрослого мужского населения.

Воодушевленные тем, что «война – славное дело, и британцы всегда выигрывают», как выразился один солдат, миллион человек явились в призывные пункты, причем некоторые до тех пунктов шагали пешком всю ночь. Броские лозунги на плакатах подстегивали народ ответить на воззвание Китченера: «Твоей стране нужен ТЫ», «Женщины Англии! Исполните свой долг! Отправьте мужчин сегодня в нашу Славную Армию!» и «Папа, а ты что делал во время войны?». После нескольких недель обучения добровольцы выстраивались в шеренги на улицах деревень и городков и отправлялись к ближайшей железнодорожной станции, провожаемые приветственными криками остающихся. Поезда развозили их по английским военным базам, откуда вскоре они переправлялись на Западный фронт.