Новая эпоха. От конца Викторианской эпохи до начала третьего тысячелетия

Премьер-министр же намеревался «поднять рейтинг» войны, отправив врага в «нокаут». Он считал, что любая миссия выполнима: британские войска способны и взять Иерусалим, и помочь итальянцам разбить Австро-Венгрию, и даже добиться никак не достижимого прорыва во Франции. Чтобы добиться этой последней цели, Ллойд Джордж снял все английское высшее командование, преимущественно некомпетентное, и отдал британские части под командование Робера Нивеля, французского генерала. Тем не менее следующее наступление под Аррасом в апреле 1917 года оказалось ничуть не более результативным и ничуть не менее кровавым, чем предыдущие.

Однако в это же время произошло событие, которое со временем оказало решающее влияние на исход войны. Предыдущие несколько месяцев немецкие субмарины без разбора вели сплошной огонь по любым судам, заходящим в британские воды, надеясь блокировать острова и вынудить голодную страну сдаться. Жертвами этой стратегии стали несколько затопленных ими кораблей Соединенных Штатов. В итоге американцы так разозлились, что 17 апреля объявили Германии войну. Появилась надежда, что Штаты склонят чашу весов на сторону союзников, хотя доставка американского вооружения и отрядов заняла бы несколько месяцев.

Однако один союзник прибыл, а другой убыл. В России власть перешла к Временному правительству. Поначалу Ллойд Джордж приветствовал падение дома Романовых и хотел выставить войну в новом свете – как борьбу между либеральными «демократическими» союзниками и автократическими центральными державами. Однако новое правительство не испытывало никакого энтузиазма насчет военного крестового похода и предложило мир без аннексий и компенсаций.

Еще один удар по намерениям Ллойд Джорджа нанес в апреле лидер большевиков Ленин: он прибыл в Петроград на поезде, груженном немецким оружием, чтобы выступить против империалистической войны. «Война, – заявил он, – ведется за раздел колоний и право грабежа чужой территории; воры поссорились – и ссылаться на поражение одного из воров, чтобы идентифицировать интересы всех воров с интересами нации или отечества – бессовестная буржуазная ложь». Эту точку зрения охотно восприняли в России, а также и голодный рабочий класс в Европе. В последующие месяцы большевики под руководством Ленина обретут всевозрастающую силу и в ноябре возьмут штурмом Зимний дворец, где заседало Временное правительство, и установят советскую Республику. Как глава первого в мире социалистического государства, Ленин прекратит участие России в войне, подписав мирный договор с Германией.

* * *

Пока в России разворачивалась революция, на Западном фронте было без перемен. Ожидаемое в скором времени прибытие американских войск вселило некоторую уверенность в фельдмаршала сэра Дугласа Хейга, но в то же время подтолкнуло его закончить операцию до того, как американцы доберутся до Франции, – без сомнения, ради большей личной славы. Хейг проникся уверенностью, что британцы смогут отбить Ипр, продвинуться на бельгийское побережье и ускорить падение немецкого фронта. Ллойд Джордж предостерегал его от самонадеянных и поспешных мер, но Хейг уговорил сомневающихся министров, и в июле 1917 года началась новая кровопролитная битва – при Пашендейле. Когда первая британская атака захлебнулась, Хейг не прервал операцию, как обещал; он по-прежнему верил в «грандиозный» прорыв.

Битва длилась весь август, сентябрь и октябрь без малейшего прорыва. Непривычно ранние дожди и огромное количество орудий и лошадей на местности превратили поле боя в смертоносную трясину, поглотившую тысячи солдат. В «Сражении в грязи» пострадало около 300 000 человек с обеих сторон, и вновь союзники почти ничего не добились. Пашендейл в итоге был взят канадскими войсками в ноябре, но о решительной победе речь не шла.

К концу 1917 года перспектив победы никто не видел. Из-за блокады Британии немецкими подлодками запасы пшеницы подходили к концу, пришлось ввести продуктовые пайки. Наводящие ужас цеппелины вновь появились в небе над Лондоном, а за ними подоспели и аэропланы Гота. 300 000 жителей столицы каждую ночь укрывались в метро, пока немецкие бомбардировщики обрушивали на город ливень снарядов. В обществе послышались призывы к мирному урегулированию вопросов с Германией; голоса ратующих за мир теперь звучали не тише провоенных пропагандистских криков. Многие лейбористы хотели последовать примеру России и заключить мир с Германией, а Хендерсон вышел из коалиции в знак протеста против слабого взаимодействия правительства с европейским социализмом. Даже среди юнионистов ратная бравада пошла на спад; один из лидеров партии предупреждал, что «продолжение [войны] приведет к разрушению всего цивилизованного мира».

* * *