Новая эпоха. От конца Викторианской эпохи до начала третьего тысячелетия

Итак, в Британии создавалось первое лейбористское правительство, к ужасу и потрясению иных пуристов внутри самой партии. Один член нового правительства поражался «странному повороту колеса фортуны», которое привело «хилого клерка» (Макдональд), литейщика (Хендерсон) и «Клайнса с завода» в Букингемский дворец, где король вручил им государственные печати. Сам Георг V испытывал не меньшее потрясение и задавался вопросом: «Интересно, что бы сказала бабушка [Виктория] о лейбористском правительстве». Тем не менее новый премьер-министр впечатлил монарха, который поверил, что тот «собирается действовать во благо». Более того, меж двух таких мало схожих людей родилась дружба, оказавшаяся впоследствии весьма продолжительной. С точки зрения короля Георга, «социалист» Макдональд выгодно отличался от бесцеремонного Ллойд Джорджа и «праздного» Болдуина, да и Лейбористская партия больше не представляла жуткой угрозы короне, вычистив из своей программы все следы республиканизма в начале 1920-х годов. Что же касается Макдональда, то королевская благосклонность открыла ему дорогу в высшее общество. Часть лейбористов с задних скамей начала называть своего лидера «джентльмен Мак», что в перспективе вряд ли сулило внутрипартийную гармонию.

Как правительство меньшинства, кабинет Макдональда не имел возможности проводить радикальные социально-экономические решения, но это в общем согласовывалось с целями премьер-министра. Хотя в кабинете министров впервые в истории большая часть людей происходила из рабочего класса, Макдональд также пригласил несколько бывших либералов и кое-каких аристократов. Ключевой пост канцлера он отдал Филипу Сноудену, согласному с премьером: лейбористы должны «показать стране, что действуют не под давлением необузданных людей».

Исходя из этого, бюджет Сноудена создавался скорее по Гладстонову, чем по социалистическому шаблону. Он сократил налоги на продукты питания и выделил деньги на исторический закон Уитли об обеспечении жильем, по которому предполагалось построить 500 000 муниципальных домов для низкооплачиваемых рабочих. Однако лейбористский канцлер не желал увеличивать государственный долг, увеличив казенные расходы на борьбу с безработицей, упорно державшейся на отметке более 1 миллион человек. В ходе одной дискуссии на этот счет новый министр труда признался, что он не в состоянии «вытащить кролика из шляпы».

Тяжелая экономическая обстановка неизбежно порождала производственные конфликты. Политики-лейбористы, ранее сочувствовавшие рабочим протестам, теперь клеймили стачки как «вероломные» и «коммунистические». Им также пришлось отказать профсоюзам, некогда породившим партию, в исполнении их требований. Некоторые тред-юнионисты открыто бросали вызов правительству; Эрнест Бевин, глава профсоюза транспортных и неквалифицированных рабочих, отказался прервать забастовку, когда этого потребовал Макдональд. На задних скамьях палаты общин также росло недовольство. Даже члены парламента из среднего класса, вроде Эттли, испытывали разочарование, глядя, как их партии не удается проводить эффективную политику, и тревогу, наблюдая пренебрежительное отношение Макдональда к некоторым своим коллегам-пролетариям. К тому же испортились отношения кабинета и с либералами Асквита, а без большинства в нижней палате парламентская работа представлялась невозможной.

И все же к краху правительства привели не политические междоусобицы и не Асквит, а предполагаемые симпатии лейбористов по отношению к Советской России. Когда администрация Макдональда подписала торговый договор с этой страной и прекратила судебные преследования британского прокоммунистического журналиста, это вызвало шок и негодование. Однако это было ничто по сравнению с той яростью, которая последовала за публикацией письма от русского председателя Коммунистического интернационала, явно указывающего на вовлеченность британского правительства в коммунистическую деятельность. После публикации в Daily Mail этого письма, очевидно подделанного, истерия, спровоцированная «красной угрозой», распространилась по всей стране. Можно считать это одним из первых примеров влияния прессы на британскую демократию; в течение грядущего века оно станет еще более явным. Возникшие разногласия дали консерваторам повод для нападения на слабое правительство; Макдональд ушел в отставку, объявив новые выборы.

* * *

Позиции консерваторов на выборах 1924 года были более благоприятны по сравнению с прошлым разом, поскольку партия Болдуина сплотилась вокруг его протекционистской программы. Теперь лидер тори сделал еще один хитроумный ход, отказавшись от своей непопулярной таможенной реформы и лишив таким образом либералов традиционных избирательных антипротекционистских лозунгов. Он проницательно отверг идею разработать подробную политическую программу, а вместо этого сосредоточился на критике Макдональда и его министров. С помощью своих друзей в газетах тори внушили избирателям простую мысль: «голосовать за социалистов значит голосовать за коммунистов».