Новая эпоха — старые тревоги: Политическая экономия

Правда, текущая ситуация столь благоприятна для власти, что она практически ни с какими силами может не считаться. Мандат доверия, высокие рейтинги позволяют действовать решительно, без оглядки на чьи-то групповые интересы. Но так будет не всегда. Стоит понизиться ценам на нефть или всерьез заняться непопулярными преобразованиями, как доверие начнет подтаивать. И тогда поддержка со стороны тех или иных элит, социально-политических сил может понадобиться.

Казалось бы, итог парламентских и президентских выборов был в пользу новой номенклатуры, особенно тех ее групп, которые пользовались преференциями при Ельцине. Ради этого ими и предпринята операция «Путин» — чтобы обеспечить преемственность курса и, главное, сохранить позиции. Она упредила победу Примакова, который определенно поменял бы курс, а преференции получили бы другие группы, впрочем, из той же новой номенклатуры.

Но Путин еще в ходе избирательной кампании высказался за либеральные реформы в экономике. Свою деятельность в качестве президента он начал с того, что наступил на интересы региональных элит, крупного бизнеса, а заодно задел и СМИ. Эти силы, между прочим, образуют новую номенклатуру, включая группы, поддержавшие Путина или лояльные ему.

Что происходит? Неужели либеральная фразеология отражает смещение приоритетов власти к формированию свободной рыночной экономики, к среднему классу, к равным конкурентным условиям с ликвидацией особых отношений со «своим» бизнесом, что равносильно ликвидации олигархов? Или популистские лозунги и хождения в народ, нападки на богатых должны привлечь поддержку обездоленных? Или все же, как и ожидалось, в рамках правящей коалиции бюрократии и «своего» бизнеса просто совершаются определенные перемещения слоев — новые актеры выходят на те же роли в старых спектаклях? И, стало быть, подтверждается предложенный выше диагноз главного конфликта нынешнего этапа в развитии страны: между олигархическим капитализмом и новой номенклатурой по одну сторону и свободной рыночной экономикой и средним классом — по другую? Или речь идет о вульгарном утверждении личной власти?

Думается, что все эти «или» присущи ныне политике Путина, несмотря на свою противоречивость. Это потенции его эволюции.

Какие потенции и как они будут реализоваться, зависит прежде всего от выбора самого Путина.

От того, что он предпочтет — свою миссию или свою власть.

Можно, конечно, сказать, что власть нужна для исполнения миссии. Отчасти — да. Но очень близка опасная грань, за которой целью начинают оправдывать средства.

От выбора президента будет зависеть и база его поддержки, ее состав, отношение ведущих социально-политических сил. Определим поле политического выбора Путина, оттолкнувшись от его программы из двух пунктов:

• сильное государство;

• либеральные экономические реформы.

Строительство сильного государства — болевая точка, ибо оно может пониматься в двух вариантах:

• сильное государство с равной властью закона для всех;

• сильное государством котором власть ради государственных интересов, «ради дела» позволяет себе манипулировать законом. Есть «вертикаль» власти, и в ней указания сверху важней закона.

Хотя сейчас заявлен либеральный курс экономической политики, с точки зрения интересов потенциальных сил поддержки, их отношения к Путину и к возможным сдвигам в его политике мы обязаны предусмотреть вариант политики усиления государственного вмешательства в экономику.

Кроме того, либеральная политика будет выглядеть по-разному в зависимости от того, насколько решительно и последовательно осуществлять меры по реструктуризации нерыночного сектора, изживанию теневой экономики, укреплению банковской системы.

Определенное нами таким образом поле политического выбора, схематически представлено на рисунке 3.

На этом поле должны будут определяться основные социально-политические силы посткоммунистической России, добиваясь влияния не президента, оказывая на него давление в процессе реализации конкретной политики.

И здесь оказывается важным то, что эти силы неоднородны.

Праволиберальные силы внутри разделены на две группы, которые можно назвать «реформаторами» и «правозащитниками». Реформаторы наиболее важным делом считают либеральные экономические реформы и готовы сотрудничать с властью, если она реально будет их проводить, пусть даже придется закрыть глаза на отдельные проявления произвола, нарушения гражданских прав и т. п. Г. Н. Селезнев сказал, что программа Грефа — та же программа Гайдара. Тут он не ошибся. И в этой части поддержка Путина правыми лишь продолжение их поддержки Ельцина в надежде, что он станет проводить реформы. Их главный довод: без свободной рыночной экономики демократия лишена собственной социально-экономической базы.

Рисунок 3. ПОЛЕ ПОЛИТИЧЕСКОГО ВЫБОРА В. ПУТИНА

Бизнес, который сам большей частью составляет социальную базу правых, скорее на стороне реформаторов. Среди реформаторов тоже два направления — умеренные и радикалы. Последние готовы даже признать, что опыт Пиночета как отца либеральных экономических реформ подходит и нам.