Новая имперская история Северной Евразии. Часть I

Договор 945 года уже не рассматривает дружинников как частных лиц, поступающих на государственную службу Византии. Они могут отправиться туда только как военный контингент союзников по приглашению Константинополя и в рамках назначенной квоты, личные имущественные дела отдельных воинов договор больше не упоминает:

Если же пожелаем мы, цари, у вас воинов против наших врагов, да напишем о том великому князю вашему, и вышлет он нам столько их, сколько пожелаем; и отсюда узнают в иных странах, какую любовь имеют между собой греки и русские.

Характерно, что поменялась сама перспектива обсуждения поступления на византийскую службу: в 911 году договор фиксировал точку зрения Киева, в 945 году речь идет от лица императора.

Итак, формальное признание Рѹськой земли государством, партнером (пусть и младшим) Восточной римской империи принесла серьезные проблемы политической системе, которая функционировала «как государство», не имея собственно государственного устройства. Первыми на себе испытали удар дружинники: для них новый договор обернулся крахом традиционной экономики набегов на соседей, самые богатые и близкие из которых находились под покровительством Византии. Забегая вперед, нужно сказать, что попытки перенести набеги за добычей на новые территории ради сохранения традиционной модели дружинной экономики предпринимались еще несколько десятилетий, однако сохранить статус кво не удалось. События начали развиваться стремительно, согласно летописи — в течение первых же месяцев после подписания договора:

Игорь же начал княжить в Киеве [подписав договор], мир имея ко всем странам. И пришла осень, и стал он замышлять пойти к древлянам, желая взять с них большую дань.

Необходимость сохранения мира с соседями летом, в сезон традиционных набегов, заставляла искать компенсацию неполученной добыче внутри Рѹськой земли, увеличивая дань. Первыми на маршруте «кружения» были древляне, которые, вероятно, меньше остальных участвовали в торговле с Византией (их столица не упоминается в договорах), а значит, и меньше платили князю за организацию и защиту торговли. (Византийцы принимали только купцов, вписанных в особые списки, которые составлял князь, — вряд ли бесплатно.) Желание взять с древлян повышенную дань было не капризом князя, а требованием его дружины — общины воинов, от которой он зависел в той же мере, в какой и они от него:

Сказала дружина Игорю: «Отроки Свенельда изоделись оружием и одеждой, а мы наги. Пойдем, князь, с нами за данью, и себе добудешь, и нам». И послушал их Игорь — пошел к древлянам за данью и прибавил к прежней дани новую, и творили насилие над ними мужи его. Взяв дань, пошел он в свой город. Когда же шел он назад, — поразмыслив, сказал своей дружине: «Идите вы с данью домой, а я возвращусь и похожу еще». И отпустил дружину свою домой, а сам с малой частью дружины вернулся, желая большего богатства. Древляне же, услышав, что идет снова, держали совет с князем своим Малом и сказали: «Если повадится волк к овцам, то выносит все стадо, пока не убьют его; так и этот: если не убьем его, то всех нас погубит». И послали к нему, говоря: «Зачем идешь опять? Забрал уже всю дань». И не послушал их Игорь; и древляне, выйдя навстречу ему из города Искоростеня, убили Игоря и дружинников его, так как было их мало.