Новая имперская история Северной Евразии. Часть II

Завершающим ударом по российскому военному престижу стала оккупация японскими войсками острова Сахалин в июле 1905 г. Вновь японские силы имели большой численный перевес, вновь российская армия не смогла вовремя отреагировать на угрозу и организовать эффективное сопротивление. И хотя Сахалин — ставший российским владением лишь в 1875 г. — был единственной территорией Российской империи, занятой противником (на материке линия фронта так и стабилизировалась в южной Маньчжурии), в России и за ее пределами война считалась проигранной. Начались переговоры о мире, который был заключен 23 августа (5 сентября) 1905 года в американском Портсмуте. Несмотря на поистине катастрофическое военное поражение Российской империи (несравнимое с локальным поражением в Крыму полувеком ранее), окончательные условия мира были мягкими. Россия передавала Японии южную часть острова Сахалин, базы на юге Манчжурии и железную дорогу, ведущую от них на север, а также признавала Корею сферой интересов Японии. По сути, Россия просто соглашалась не препятствовать Японии играть в регионе ту доминирующую роль, которая она и так уже фактически играла в последнее десятилетие. За мягкими условиями мирного договора для России стояло давление на Японию остальных «великих держав», проявивших расистские двойные стандарты и не желавших допустить торжества «азиатов» над признаваемой «европейской страной» Россией.

У войны 1904–1905 гг. было много аспектов, и вовлеченность в нее Российской империи далеко не исчерпывается коррупционными интересами и политическим авантюризмом «безобразовцев». В ситуации, когда ведущие страны участвовали в колонизаторской эксплуатации Китая, казалось, что сам статус России как великой державы зависел от способности проявить агрессивный империализм. Так, занятие Порт-Артура мотивировалось тем, что незадолго до этого район бухты Циндао (Qingdao), в 300 км южнее Порт-Артура, под угрозой применения силы был получен Германской империей в концессию на 99 лет. И все же сознательное подражание колонизаторской стратегии британской Ост-Индской компании или авантюрному империализму германских Кайзерлихмарине только подчеркивает специфику российской политики на Дальнем Востоке. Результаты российских действий оказались радикально отличными от того, чего добились остальные великие державы, демонстрировавшие тот же репертуар империализма: авантюризм, колониализм, коррупцию и культурные предрассудки. Всего за несколько лет стратегический партнер — Япония, многие годы предоставлявшая свои порты для базирования российского флота, превратилась в непримиримого противника. Правительства Цинской империи и Корейского королевства, занимавшие пророссийскую позицию, оттолкнуло демонстративное нарушение российской стороной принятых на себя обязательств. Правительства и предпринимательские круги европейских держав остро отреагировали на попытку Российской империи не просто аннексировать Манчжурию, но и монополизировать всю внешнюю торговлю в регионе.

Еще отчетливее проявилась специфика режима Николая II в ходе ведения войны. Любое сражение идет не по плану, всегда и всех подводит погода или техника (по некоторым оценкам, японские корабли понесли больший урон от подрыва собственных боеприпасов, начиненных неустойчивым тринитрофенолом, чем от попаданий российских снарядов). Но последовательность катастроф российской армии выходит за пределы статистической вероятности неудачного стечения обстоятельств и даже ошибок командования. За последнее столетие ход Цусимского сражения был воссоздан едва ли не по минутам, пересчитано количество орудий разного калибра (с поправкой на разницу в составе взрывчатого вещества), сравнена толщина брони на всех судах и скорость хода. Получается, что по количеству и огневой мощи линейных кораблей (эскадренных броненосцев) российский флот имел существенный перевес, но сильно уступал по количеству крейсеров и орудий среднего калибра. На этом основании ответственность за разгром обычно возлагается либо на начальника Главного морского штаба Зиновия Рождественского, назначенного командующим эскадрой, который не сумел использовать более чем двукратное преимущество в орудиях главного калибра, либо на техническое несовершенство артиллерии, бронирования и ходовой части российских судов. В этом анализе важна сама логика — очевидно, та самая, которой руководствовался Николай II и его окружение.