Новая Инквизиция 3 (СИ)

Чужой некроэфир потек в меня буйным потоком, и в моем воображении возникла картина, как непроглядно-темная тень жадно напитывается дармовой энергией. Набрасывается на нее словно оголодавшая кошка на ведро сметаны, и жрет, жрет, жрет. То ли это мое подсознание таким образом олицетворяло дар, носителем которого я был, то ли он сам учился со мной общаться, не знаю. Однако подобные визуализации, порожденные играми разума, заметно помогали мне взаимодействовать с внутренней тьмой.

В какой-то момент, когда я не заполнил свой пустующий резерв и на пятидесятую часть, поток некроэфира стал истончаться, но пока еще не иссякал окончательно. С каким-то потаенным сожалением подумалось, что мне досталась не такая уж и жирная добыча. И робкое возражение здравого смысла, дескать: «Куда тебе столько?» оказалось напрочь заглушено злобным рыком черной тени, которая хотела только хапать и напиваться энергией смерти.

Увлеченный этим необычным внутренним противостоянием, я даже не сразу заметил, что инфестат очухался и начал хило сопротивляться. Его потуги никак не сказались на мне, а потому я беспрепятственно продолжал вытягивать из преступника некроэфир, безжалостно отнимая последние капли.

— Пр… прошу, не забирай все! — удивительно разборчиво для его расквашенной морды попросил некромант. — Оставь… оставь мне немного. Для брата. Ему нужно... Умоляю…

Избитый прервался на секунду и попытался приподняться, но я жестко придавил его коленом, пресекая опасные шевеления.

— Слава… где он? — прохрипел инфестат. — Я не чувствую его…

— Отмучался твой Слава, — неохотно поделился я с задержанным. — Рядом лежит.

Вяло брыкающийся мужчина подо мной обмяк и прикрыл веки, будто потерял сознание, но моя недоразвитая эмпатия ощущала бушующее в его душе горе. Вскоре грудь некроманта дернулась от судорожного всхлипа, а запруду век прорвал настоящий поток слез.

— Слава-а-а… Славик… — хрипел мужчина, захлебываясь в собственной крови и рыданиях. — Прости-и-и…

Чужая скорбь мрачным хороводом закрутилась вокруг меня, будоража мой темный дар. Но я держал его в стальной клетке собственной воли, ожесточенно пережевывая мятный комок жвачки, и непреклонно продолжал тянуть из инфестата некроэфир. Враг не дождется от меня ни сострадания, ни жалости. Никогда.

Глава 12

Изюм притаился в собственноручно оборудованной снайперской лежке и с почтенного расстояния следил через оптику прицела за действиями группы вооруженных людей. Поляки все же сумели соблазнить его посулами золотых гор, если он проведет для их специалистов вояж по римским катакомбам. И Виноградов не был бы самим собой, если б не выгрыз себе зубами солидный аванс, достаточный для оплаты лечения внука погибшего много лет назад сослуживца.

А вот как раз и парочка ученых спрыгнула с брони. Даже будучи укутанными в полноценные боевые скафандры, похожие на американские «Крисалисы», они слишком явно выделялись на фоне остальных солдат. Если польские силовики носили свою экипировку как вторую кожу, то эти двое неуклюже переваливались и ковыляли, уподобляясь хромым коровам. Отсутствие у них привычки таскать на плечах несколько десятков килограмм тяжелого облачения было заметно за версту. А довершали образ хронических салабонов болтающиеся под самой жопой рюкзаки, расхлябанные подсумки и судорожно стиснутые ладони на цевьях винтовок. Ну сразу видно, что не вояки.

— Не-е-ет, так мы не договаривались, — проворчал Макс, разглядывая суету в обустраиваемом лагере. — Валите нахрен отсюда, я всю вашу кодлу не поведу.

Но, как оказалось, иностранные бойцы не собирались оставаться с учеными, а только помогли оборудовать небольшой скрытный бивуак, чтоб те в чистом поле не отсвечивали слишком явно. Разумная, в принципе, предосторожность, если учитывать, что дело происходит на границе отнюдь не спокойной Чешской республики, чьи власти довольно быстро расписались в собственном бессилии и сдали свои земли. В годы самого неукротимого расцвета неживой угрозы у чехов оказалась поистине крохотная армия, неспособная выставить обширные заслоны на границах. А пока правительство лихорадочно наращивало численность вооруженных сил, к ним заползло такое огромное количество паразитов и подонков всех мастей, что воевать с ними стало попросту нереально.

Конечно, стоит отдать чехам должное, порядок в населенных пунктах и на стратегически важных маршрутах они кое-как навели. Однако дальше этого не могли продвинуться вот уже половину десятилетия. Поэтому на территории их страны встретить можно было какое угодно отребье.