Новая инквизиция

Лесник мельком подумал, что Алексей Николаевич Соболев, скорее всего, не понимает, что произошло. Слов не было сказано, ни одного. Хотя иные слепцы весьма точно представляют, что творится вокруг — без всяких слов-объяснений, только на слух…

…Очевидно, это задумывалось как эффектный выход на сцену: вы, дескать, тут все по уши в дерьме и крови, а я спускаюсь с небес, как Бог на машине, — воздать всем по заслугам. Весь в белом…

Но техника, как оно часто бывает, подвела — что-то застряло, что-то скрежетало, стрела рывками раскачивалась — и стоявший в решётчатой кабинке на её конце человек оказался вынужден вцепиться руками в бортики, изрядно потеряв в авантажности… Впрочем, в белом он был. В изящнейшем белом костюме.

Наконец всё сработало, как надо. Человек шагнул на подоконник, спрыгнул в ординаторскую. И оказался субкомандором Беркутом, кандидатом в члены Капитула, и.о. начальника Северо-Западного филиала.

Второй раз за сутки Лесник стоял под стволами «кипарисов». Ощущение дежа вю и заколдованного круга росло и крепло.

— Что… за театральщина, Беркут? — прохрипел Юзеф. — Порхал мимо… решил передохнуть? Почистить пёрышки… поклевать зёрнышек?.. Извольте доложиться по всей форме, господин суб-командор!

На последней фразе голос обер-инквизитора стал обычным — чеканно зазвенел. Правда, потом Юзеф долго и шумно переводил дыхание…

Беркут докладывать по всей форме не спешил. Внимательно осмотрел диспозицию, выделил взглядом Копыто.

Кивнул удовлетворённо. Его бойцы производили впечатление глухонемых, ловящих каждый жест начальства — один тут же нагнулся над тенятником, в руке мелькнул шприц-пистолет. Использованные карпулы покатились на пол. Копыто обмяк, затих.

Миостагнатор, и прямо по точкам, догадался Лесник. Загнётся ведь от такой дозы — в магнитно-резонансном поле-то… Впрочем, им без разницы, у них приказ. А что без допроса — отпишутся, не впервой…

После реплики обер-инквизитора стояла тишина. Юзеф ждал ответа, скрестив на груди руки. Отец Алексий переводил широко открытые глаза с одного участника немой сцены на другого — словно действительно их видел…

Через секунду-другую Лесник понял, что обер-инквизитор тоже оценил опасность передозировки для третьего из Чёрной Троицы. И скрещённые на груди руки — не просто жест презрения. Магнитно-резонансное поле ослабло — это чувствовалось физически… Но полностью не исчезло. Замерший было Копыто заворочался, не приходя в сознание…

Беркут жестом отправил троих бойцов в холл. Вынул пистолет без глушителя, чуть поразмыслил — и показал на холл четвёртому замаскированному. Плотно затворил за ним дверь.

Намечается начальственная разборка, понял Лесник. Не для ушей рядового состава. Полевые агенты ещё куда ни шло (что Маша-Диана полевой агент, каким-то чудом ему не известный, Лесник уже не сомневался). Диана, кстати, после ухода замаскированных контролировала исключительно Лесника — грамотно, метров с четырёх — никаких тыканий стволом с близких дистанций. Всё правильно: и момент отобрать оружие не улучишь, и тебя, если что, убивать не будут, аккуратненько обездвижат… Одиннадцатимиллиметровая пуля «Генца» даже в конечность — сразу шок и потеря сознания…

Диана встретилась с ним глазами. И не отвела взгляд. Смотрела внимательно, легонько показала куда-то стволом. Лесник проследил направление — его оцарапанные пальцы. Она изобразила короткую пантомиму: чуть кивнула, легонько покачала головой, подмигнула. Лесник истолковал это как утверждение, что именно такой результат выстрела — выбитое оружие при невредимом стрелке — Диана и планировала; и как предложение не пытать судьбу…

Пока они обменивались взглядами, Беркут наконец заговорил. По всей форме, но весьма издевательски:

— Господин пока обер-инквизитор! Вами и вашими людьми нарушены пункты второй, третий, четвёртый, шестой и седьмой последнего решения Капитула. До окончания служебного расследования объявляю вас задержанными. С тенятником будет поступлено согласно приказу — после основного и проверочного лабораторных СР-тестов.

— Дурак ты, Беркут… — сказал Юзеф.

Голос обер-инквизитора звучал несколько твёрже, но длинные паузы между словами сохранялись:

— Дурак ты, Беркут… Тебе никто не говорил… что бегать впереди паровоза… чревато? В лепёшку раздавит… Ты что, получил… такие инструкции от Капитула?.. Нет. Выслужиться решил… Поднял личное звено… и давай геройствовать… В Капитул попасть не терпится… Пришёл, нашумел… изгадил операцию… окно вон выбил, сквозит… Не бывать тебе командором, Беркут… Будешь младшим агентом… в Нарьян-Маре… ждать: вдруг объявится… тенятник в тундре…

Лесник не понимал: действительно ли у Юзефа ещё один туз в рукаве, или обер-инквизитор блефует, используя старый, как мир приём: разозлить противника, вывести из равновесия, заставить совершить ошибку.

На всякий случай Лесник незаметно скользнул взглядом по полу. Попытался определить, куда отлетели СПП или «макарки» покойных близнецов… Не железная ведь Диана, в конце концов. Отвлечётся. Или что-то её отвлечёт.