Новая история стран Азии и Африки. XVI–XIX века. Часть 3

Внутренний кризис, развернувшийся в Дальнем Магрибе с ослаблением Меринидской династии, совпал с угрозой внешнего завоевания. На протяжении XV в. наиболее серьезные претензии на марокканскую территорию предъявляли португальцы, развернувшие морскую экспансию. Еще в 1415 г. ими была захвачена Сеута, а в середине XV в. призывы Ватикана отомстить за взятие турками Константинополя нашли полное понимание у португальского короля Альфонсо V. Уже в 1458 г. португальцы оккупировали небольшую, но важную гавань на севере страны Эль-Ксар эс-Сегир, а в 1471 г. – главные порты севера Арсилу и Танжер. Впрочем, с точки зрения португальцев, контроль над Марокко не был самоцелью. Постепенно осваивая морской путь вдоль африканских берегов в Индию, Португалия стремилась обеспечить себе опорные базы и не столько стремилась завоевать территорию Дальнего Магриба, сколько создать на побережье узкую полосу безопасных для христиан территорий, находящихся под своеобразным протекторатом Лиссабона. В конце XV в. Испания также устремилась на завоевание Магриба: завершив Реконкисту разгромом Гранадского эмирата (1492 г.), испанцы перенесли боевые действия на африканский берег. Правда, захват ими средиземноморского порта Мелилья в 1497 г. не привел к закреплению испанских позиций в Марокко: дальнейшее наступление в Магрибе испанцы развивали вдоль побережья Алжира и Туниса.

Династия Саадидов. Объединение Марокко

Испано-португальские предприятия, вызвавшие политико-религиозное брожение в Марокко, заметно изменили баланс сил на внутренней политической арене страны. В условиях постоянного династического конфликта и военного бессилия Ваттасидов арабы и берберы Марокко не смирились с господством «неверных». К началу XVI в. население активно, хотя и беспорядочно противостояло испано-португальскому засилью на побережье. Инстинктивная реакция, основанная на росте ксенофобии и оскорбленной религиозности, быстро нашла вождей и организаторов. Служители ислама – шейхи мусульманских мистических братств и почитаемые «святые»-мурабиты – придали стихийному желанию марокканцев защитить свою веру очертания подлинной «священной войны» (джихада). Активное участие суфиев-мистиков и мурабитов в боевых действиях против чужеземцев значительно усилило их популярность в среде рядовых верующих. Одновременно на авансцену марокканской политики выдвинулись потомки пророка Мухаммеда (шерифы). Так же, как суфийские наставники и мурабиты, они считались в народной традиции носителями духовной благодати (барака), дарованной свыше и передаваемой из поколения в поколение.

В начале XVI столетия из шерифской среды юга Марокко выдвинулся сплоченный клан Саадидов. Согласно фамильной легенде, они прибыли в Дальний Магриб из Аравии в XII в. по приглашению марокканских паломников, с тем, чтобы их благодать чудодейственным образом прекратила обычные для Присахарья засухи. В течение веков Саадиды вели на юге страны скромную и незаметную жизнь ученых-алимов, а в XV столетии основали свою духовную обитель (завию). В момент португальского нашествия и стихийного сплочения мусульман Саадиды объединили под своим руководством крупные берберские племена. Их предводитель Мухаммед ибн Абд ар-Рахман в 1511 г. развернул осаду португальского форта Санта-Крус (Агадир). Неудача этого предприятия и смерть шерифа в 1517 г. заставила сосредоточить усилия его сыновей Ахмеда аль-Араджа (Хромого) и Мухаммеда аль-Амгара (Вождя) не на джихаде, а на упрочении своих позиций в южных районах Марокко. Создав в приатлантической области Сус крупные домениальные хозяйства, братья извлекли немалые доходы из контроля над выращиванием и переработкой сахарного тростника. Усилив свои экономические позиции, Саадиды в 1525 г. присоединили к своим владениям Марракеш с прилегающими территориями. Теперь они вполне могли бросить вызов фесскому султанату Ваттасидов. Но, поскольку основной целью братьев была священная война, они в 1541 г. предприняли повторную осаду Агадира, на этот раз закончившуюся успешно. Вскоре португальцам пришлось оставить также Сафи и Аземмур. Успех Саадидов был предопределен не только их военным талантом, но и слабостью снабжения португальских гарнизонов. Кроме того, шерифов энергично поддержали английские и голландские купцы, охотно снабжавшие противников Португалии оружием по сходной цене.