Новая история стран Европы и Америки XVI–XIX века. Часть 1

Взаимосвязь рассудка и разума Кант определял как трансцендентальную диалектику. Деятельность рассудка может определяться лишь теми целями, которые соответствуют идеям разума. Но рассудок всегда остается в пределах эмпирического опыта, тогда как идеям разума никакие реальные предметы не соответствуют. Таким образом, цель познавательной деятельности в ее абсолютном значении никогда не достижима. В том случае, когда категории рассудка применяются за пределами опыта, возникает диалектическое противоречие – признак нарушения законов мышления.

Кант считал, что представления не только о пространстве и времени, но и о самой материи являются лишь продуктом рассудочной деятельности человека. Человек способен постичь только явления окружающего мира, опосредованные априорными формами чувственности и рассудка. Причины этих явлений – реальные предметы окружающего мира, представляют собой «вещи в себе» и непознаваемы для человека. Пытаясь понять природу материальных явлений, человек конструирует их некую закономерную связь. Поэтому естествознание неизбежно приобретает механистический характер. В мире явлений, упорядоченных априорными категориями рассудка, господствуют причинно-следственные связи и отсутствуют какие-либо цели, кроме каузальной необходимости. Здесь нет ничего неделимого на элементы, а всякое сложное состоит из простого. Но при этом Кант отрицал теорию атомизма. Материя для него – это обобщенный предмет внешних чувств человека, а, следовательно, не совокупность неких частиц, а само движение, оказывающее воздействие на органы чувств. Динамическое понятие материи как силы, наполняющей пространство, привело Канта к идее космогенеза – возникновения Вселенной из первоначально разреженной материи в ее простейшем состоянии.

По мнению Канта, человек вполне может постичь законы мира явлений, поскольку бытие природы оказывается относительным и зависимым от трансцендентального «Я». Но подлинные причины этих законов, сокрытые в мире «вещей в себе», остаются непознаваемыми. Исключение составляет лишь деятельность «практического разума». Этим понятием Кант обозначил способность человека соразмерять свои реальные действия с идеями разума без какого-либо внешнего воздействия. В этом случае человек оказывается в совершенно ином мире, где господствует не принцип причинно-следственных связей, а закон свободы – «свободное существо есть цель сама по себе». Но Кант полагал, что подлинная свободная воля и независимость человека распространяются лишь на этический выбор. Нравственный долг, абсолютный и всеобщий в силу самой своей природы, является категорическим императивом деятельности человека. И если в стремлении к удовольствию и счастью человек встает на путь приспособления к внешнему миру, то свободным он может быть лишь следуя категорическому императиву нравственности, повинуясь исключительно внутреннему долгу.

В трудах Иоганна Готлиба Фихте (1762–1814) и Фридриха Вильгельма Шеллинга (1775–1854) постулаты «критической философии» приобрели еще более радикальную трактовку. Основываясь на представлении о трансцендентальном единстве самосознания, Фихте выдвинул идею полной слитности субъекта и объекта, сознания и действия, «Я» и «Не-Я». Он считал, что подобно тому, как индивидуальное бытие «конструируется» в ходе рефлексии конкретного человека, то и вся бесконечная реальность рождается путем самораскрытия абсолютного «Я». Между индивидуальным и абсолютным «Я» существует динамическая связь. Они соприкасаются те моменты, когда познавательная деятельность человека наталкивается на внешнее препятствие – на некое «Не-Я». Вслед за этим происходит прорыв, трансцендентальное преодоление границ индивидуального бытия и, тем самым, начинается новый этап развертывания познающего «Я».

Субъективный идеализм Фихте не оставляет места представлению о природе, существующей самостоятельно от познающего субъекта. В его концепции мир природы является препятствием, которым «Я» бессознательно ограничивает себя в практических шагах – препятствием, которое существует лишь для его преодоления в бесконечном движении «Я» к самотождеству. Поэтому Фихте признавал диалектическое единство противоположенной не ошибочным противоречием мыслительного действия, а его главенствующей причиной и подлинной основой реальности.

Шеллинг попытался построить в русле «критической философии» уже не только гносеологическую теорию, но и целостную натурфилософскую концепцию. В отличие от Канта, он отрицал механистические принципы естествознания и полагал, что и мир свободы, и мир природы развиваются как бессознательное творчество абсолютного духа. Возникновение природы Шеллинг считал непостижимым для разума актом, когда первоначальное единство и тождество субъекта и объекта распалось, и Абсолют создал свое «Не-Я». Шеллинг считал, что этот процесс не может быть объяснен в рациональных категориях и отражает торжество не разума, а свободной воли.