Новая история стран Европы и Америки XVI–XIX века. Часть 1

Философское течение «младогегельянцев» было, напротив, чрезвычайно разнообразным по своему составу и концептуальным установкам. В нем выделялось ядро, образованное рядом немецких мыслителей в конце 1830-х гг. Отличительными чертами их творчества была яркая публицистичность, радикализм научной позиции, большое внимание к актуальным политическим проблемам. В широком смысле, к «младогегельянцам» можно отнести целую плеяду европейских философов, которые, опираясь на идеи Гегеля, пытались придать им яркое мировоззренческое звучание, перенести принципы критического философствования на анализ современного общества. «Младогегельянцы» до предела сократили дистанцию между философией и политикой, философией и теологией, философией и этикой. В гегелевской всеобщей онтологии, выражающей сущность бытия через развертывание логических идей, «младогегельянцы» увидели реальный инструмент для преобразования общества. Подобный подход, при всей разнице выдвигаемых конкретных постулатов, превратил их течение в знаковое явление интеллектуальной жизни второй трети XIX в., предваряющее бурные научно-мировоззренческие дискуссии рубежа веков.

Наиболее значимыми фигурами среди «младогегельянцев» были Л. Фейербах, М. Штирнер, К. Маркс, С. Кьеркегор. Людвиг Андреас Фейербах (1804–1872) выдвинул собственную версию «новой позитивной философии», отвергающей абстрактную идею тождества бытия и мышления. Фейербах доказывал, что основанием философствования может быть лишь «нечто конечное, определенное и действительное». Гегелевскую же идею Абсолюта он считал видоизмененной христианской теологией, которая основывается на бессмысленном определении конечного через бесконечное, определенного через неопределенное.

Фейербах рассматривал мир как органическую целостность, в центре которой находится человек – универсальный и высший предмет философского познания. Уникальность человека заключается в сложном взаимодействии его бытия и мышления, когда «дух при помощи сознания определяет свое тело, будучи уже сам бессознательно определен своим телом». Фейербах полагал, что чувственно-природная телесность человека выполняет в этой взаимосвязи фундаментальная роль – именно она является основанием воли человека, а следовательно служит одновременно и причиной, и следствием человеческого сознания. Но вместе с тем, человек обладает триединой сущностью, неразрывным единством разума, воли и сердца. Торжество этой сущности может преодолеть противостояние материального и трансцендентального, посюстроннего и потустороннего и уподобить человека Богу. На основании этой идеи Фейербах делал вывод о начале постхристианской эпохи, когда религия должна смениться философией, а сама философии приобрести черты политики. Сущность человека, мысленно освобожденная от границ индивидуального бытия, превращается в предмет истинной веры и ключ к фундаментальному преобразованию общества.

Идею «человекобожия» развил Макс Штирнер (наст. имя – Иоганн Каспар Шмидт, 1806–1856). В своей книге «Единственный и его собственность» (1845) он утверждал, что человечество находится на пороге новой эпохи – третьей после «старого мира» и «нового мира». «Старый мир» – это торжество чувственной истины, выраженной в язычестве. С приходом христианства его сменил «новый мир», где сверхчувственной истинной стал Дух. Каждый человек с рождения испытывает влияние этих двух начал. Его жизнь происходит в борьбе с окружающим миром, в ходе которой общество навязывает индивиду определенные идеи, принципы, нормы, т. е. институциональные выражения Духа. Штирнер доказывал, что грядущая эпоха готовит торжество подлинного «Я» в человеке. Освободившись от навязанных отграничений материального бытия и от призрачных идей законности, благочестия и нравственности, человек превращается в Единственного – субъекта, не участвующего в истории мира, а заключающего историю в самом себе.

Столь же яркий антропологический мотив был характерен и для философской концепции Карла Маркса (1818–1883). Однако, в отличие от большинства младогегельянцев, Маркс остался приверженцем строгой научной системности, присущей гегелевской философии. Он решительно отвергал любые попытки метафизической интерпретации гегелевских идей. Одновременно, Маркс критиковал Гегеля за абстрактность и идеализм его философских воззрений. Сам он был представителем радикального крыла «младогегельянцев», считавших диалектику не только высшим проявлением законов мышления, но и «действительными законами развития природы» (Ф. Энгельс). Это позволяет охарактеризовать философскую концепцию Маркса и его последователей как «диалектический материализм».