Новая история стран Европы и Америки XVI–XIX века. Часть 1

Либералы-доктринеры разработали умеренную политическую программу, основанную на идеях цензовой избирательной модели, демократической реорганизации армии, закреплении свободы печати и независимости суда присяжных, введения в департаментах местного самоуправления. Общей целью государственной политики они считали обеспечение «справедливости в социальном порядке и свободы в порядке политическом; соблюдение личных прав всех граждан и эффективное вмешательство всей нации в управление государством; справедливое общество и свободное правительство» (Ф. Гизо). При этом «справедливость» понималась только как установление равенства граждан перед законом. Предполагалось, что юридическое равенство является таким же прирожденным, как и социальное неравенство, отражающее различие способностей и талантов отдельных людей. Гизо называл социальное неравенство результатом естественного вознаграждения за личные заслуги и труд, а потому «одной из самых могущественных причин, которые притягивают людей друг к другу, делают их необходимыми друг для друга, и, таким образом, формируют общество».

После Июльской революции 1830 г. в русле французской умеренно-либеральной традиции сложилась доктрина орлеанизма (по названию политического лагеря орлеанистов – сторонников короля Луи Филиппа Орлеанского). Орлеанизм стал ярко выраженной идеологией «новой аристократии» – нотаблей, представителей финансовой и деловой элиты страны. Девизом орлеанистов были понятия «свобода» и «порядок». Свобода рассматривалась ими прежде всего как характеристика политической и духовной жизни общества. Торжество орлеанизма привело к формированию в обществе уникальной атмосферы философских, религиозных, мировоззренческих дискуссий. Но в социальном плане орлеанизм прочно ассоциировался с победой «партии собственности», торжеством элитарных принципов общественной жизни. «Порядок» означал для орлеанистов отказ от крайностей революционного радикализма и ультророялизма, защищенность от бунтарства толпы и политических притязаний родовой аристократии. Многие черты орлеанизма были возрождены уже в конце XIX в. политическим режимом Третьей республики.

Особое место в истории французской либеральной мысли XIX в. занимает Алексис де Токвиль (1805–1859). В отличие от орлеанистов, он считал невозможным сочетание исторических традиций Франции и плодов Великой революции. В своих трудах «О демократии в Америке» (1835) и «Старый порядок и революция» (1857) Токвиль представил развернутый анализ процесса политической модернизации. Одним из первых среди либеральных мыслителей он обратил внимание на конструктивное значение демократизации общественной жизни. Токвиль считал, что демократия уже не означает тождество анархии и экстремизма революционной толпы. По мере разрушения сословного порядка и глубоких изменений в общественном сознании происходит создание совершенно новой системы властных отношений, основанной на гражданском равноправии и все более широком представительстве народных интересов. Токвиль называл этот процесс «демократическим переворотом», глобальной революцией без революционного насилия. Но он с тревогой сетовал на опасности грядущего демократического порядка, видел в нем угрозу для духовной свободы и независимости личности. Токвиль предсказывал рождение совершенно нового типа деспотии – «именем народного большинства».

В Германии возникновение социальной базы либерального мировоззрения было затруднено в связи с политической раздробленностью страны и неравномерной динамикой экономической модернизации. В то же время бурное развитие немецкой культуры в первой половине XIX в., взлет позднего немецкого Просвещения и мощного интеллектуального течения трансцедентально-критической философии создали уникальные условия для формирования самобытной прогрессисткой идеологии и глубокого осмысления ключевых проблем либерализма. Первый шаг в этом направлении сделал Иммануил Кант, в трудах которого категория «свободы» стала одной из центральных.

Кант рассматривал свободу человека прежде всего как основание морального выбора, следование «категорическому императиву» нравственного долга. Он предложил разъяснение «закона нравственной свободы» через две формулы: «поступай так, чтобы максима твоего поступка могла стать всеобщим законом» и «поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого как к цели, и никогда не относился бы к нему только как к средству». При этом, источником нравственной свободы Кант считал «практический разум» и жестко отделял сферу морали от всего мира действительности – природной и социальной. Тем самым, категория свободы оказывалась связана исключительно с этическим самоопределением, внутренней волей человека.