Новая история стран Европы и Северной Америки (1815-1918)

• Декларация о воспрещении применять пули, разворачивающиеся или сплющивающиеся в человеческом теле.

Названные документы сделали попытку кодифицировать правила военных действий, придать законам и обычаям ведения войн более гуманный характер[290]. В этом их несомненное значение. Но они исходили из неизбежности самих войн, следствием чего стал отказ решить проблему разоружения. Уже на первой Гаагской конференции предложения России на этот счет участники единогласно отклонили. То же произошло и на конференции 1907 г. Определяя позицию Англии, британское адмиралтейство заявляло: «Производство военных кораблей тесно связано со всеми отраслями производства и торговли сегодня и поэтому приковывает к себе законное внимание и интересы. И крупным ударом по этим интересам является любое предложение ограничить рост морского вооружения»[291]. Подобные настроения в то время были доминирующими.

Лидеры европейских и американских государств никоим образом не были пацифистами и использовали миротворческие идеи Гаагских конференций мира лишь в той мере, в которой это было выгодно для достижения внешнеполитических целей. Если гаагские договоренности противоречили «государственным интересам», их, договоренности, попросту отбрасывали. Та же Россия, по свидетельству С.Ю. Витте, показывала пример «совершенно обратный тому, что было предложено ее монархом, ибо несомненно, что вся Японская война и кровавые последствия, от этого происшедшие, не имели бы места, если бы мы не на словах, а на деле руководствовались мирными великими идеями»[292]. Равным образом неэффективность миротворческих деклараций наглядно продемонстрировал англобурский конфликт. 19 августа 1899 г., после завершения первой Гаагской конференции, президент Южно-Африканской республики (Республики Трансвааль) Паулус Крюгер предложил Англии передать ее притязания на арбитражное рассмотрение, но английское правительство отказалось, хотя само месяцем раньше в Гааге согласилось с созданием Постоянной палаты третейского суда. В октябре 1899 г. началась англо-бурская война. Пацифисты были разочарованы, но тем не менее признали Гаагские конференции как определенный, хотя и ограниченный, итог реализации их идей по обеспечению более справедливого международного порядка. 18 мая – день открытия первой Гаагской конференции – пацифисты стали отмечать как Международный день мира.

Пацифистское движение XIX – начала XX в. не смогло объединить все антивоенные движения, встретило противодействие правящих и милитаристских кругов, даже революционных лидеров социал-демократии и не предотвратило Первую мировую войну. Но и при этом пацифизм стал заметным явлением общественно-политической жизни Европы и Америки. Идеи ненасилия способствовали гуманизации общества, стали мировоззренческой основой подхода к решению общепланетарной проблемы устранения войн. Постоянно продвигавшаяся в общественное сознание пацифистская концепция создания системы международной безопасности, включая арбитраж, третейские суды, разоружение, многостороннее сотрудничество в рамках межгосударственных организаций, хотя и с жестким сопротивлением, была воспринята дипломатической практикой и стала важным компонентом международных отношений. В XXI в. пацифистские социально-этические и правовые принципы миротворчества обрели новую жизнь.

Часть V Первая мировая война

Глава 16 Международные блоки и конфликты

Международные отношения в последней трети XIX в.

Союз трех императоров

Правящие круги Германии, навязавшие Франции грабительский мирный договор и отторгнувшие от нее две провинции, вынуждены были считаться с естественным стремлением к реваншу. Поэтому германская внешняя политика основывалась на предположении о возможности нового военного столкновения. Бисмарк всего через три месяца после подписания Франкфуртского мирного договора подчеркивал свою убежденность в том, что «за минувшей войной между Францией и Германией последует ряд других». Исходя из неизбежности французского реванша, Бисмарк полагал, что как только станет несомненной готовность Франции к новой войне, империи «надо будет тотчас ударить». В 1875 и 1885–1887 гг. Германия, создав ситуацию так называемых военных тревог, готова была начать новую войну с Францией, и лишь в связи с резко отрицательным отношением России и Англии Бисмарк не решился на нее.