Новая история Второй мировой

Все согласны, что на оперативно–тактическом уровне «блицкриг» обеспечивается действиями подвижных войск — танками и мотопехотой. Александр Больных формулирует их так:

«Войска наносят удар как можно быстрее, прямо с марша. Атака ведется на узком фронте как можно более крупными силами… Целью первой атаки является прорыв вражеского фронта. Через брешь немедленно проходят свежие силы, которые развивают наступление, обходя главные позиции врага. Такая тактика имеет целью вывести танковые подразделения за линию фронта, чтобы они могли перерезать вражеские коммуникации.

Сразу за ударной группировкой следуют силы поддержки, которые состоят в основном из моторизованной пехоты. Их задачей является ликвидация оставшихся узлов сопротивления противника, расширение прорыва вражеского фронта, закрепление флангов… Еще раз подчеркнем принципиальное отличие тактики блицкрига от всех остальных методик: пехота поддерживает действия танковых частей, а не наоборот! После прорыва фронта ударная группировка продолжает мчаться вперед, имея целью окружить как можно более крупные силы противника».[20]

В принципе изложение совершенно верное — за исключением того, что задачей мотопехоты является удержание не горловины прорыва (с этим вполне справится обычная пехота), а ключевых пунктов («шверпунктов») в глубине вражеской обороны, до которых простая пехота еще не сразу доберется.

А теперь зададим вопрос: при чем же здесь танки? В описанной схеме основную задачу выполняет именно подвижная пехота на автомашинах или бронетранспортерах, перехватывающая коммуникации противника и организующая кольцо блокады вокруг окруженной группировки. Танки нужны лишь для штурма узлов сопротивления противника в глубине его обороны, когда их успели вовремя занять резервы. Кроме того, танки, благодаря их высокой проходимости, активно используются для обхода локальных позиций и заслонов, которые обороняющийся выстраивает на пути вражеского наступления. Все эти действия, как правило, производятся при поддержке спешенной мотопехоты.

Иногда приходится слышать, что остановить танковый удар чрезвычайно просто — достаточно перехватить ключевые дороги, по которым движутся вражеские танковые колонны, и удерживать их достаточно долго — до подхода резервов. Увы, «танковая дорога» («панцерштрассе») — это вовсе не шоссе, по которому наступают танки, а в первую очередь линия питания наступающей группировки, где движутся бесчисленные колонны автомобилей с топливом, продовольствием и боеприпасами.

Конечно, танкам тоже удобнее двигаться по шоссе — так расходуется меньше топлива, менее изнашиваются гусеницы; наконец, так просто быстрее. Однако, в отличие от колесного транспорта, танки способны двигаться и по пересеченной местности, иначе они ничем не отличались бы от бронеавтомобилей.

При этом отметим важную деталь: в первом периоде войны непосредственно для прорыва обороны немцы старались танки не применять. Штурм осуществлялся пехотными подразделениями, желательно даже не принадлежащими к моторизованным частям. Эта пехота могла поддерживаться штурмовыми орудиями, которые по немецкой классификации к танковым войскам не относились. Танки полагалось вводить в «чистый прорыв».

Сделаем небольшое отступление. Иногда можно встретить утверждение, что тактика блицкрига, как и его стратегия, была рождена бедностью — отсутствием у немцев хороших танков. Дескать, если бы у немцев в 1935 году были «Тигры», никакие блицкриги никаким Гудерианам и в голову бы не пришли. Увы, это всего лишь повторение любимой немецкой легенды, объясняющей обидные поражения блестящего и непобедимого вермахта. В одном ряду с морозом, грязью и распутицей «битые немецкие генералы» очень любят вспоминать, чего у них не было — при этом, как правило, забывая перечислить, что у них было из отсутствовавшего у их противников.

Как правило, стенания о бедности и плохой оснащенности вермахта подкрепляются «наглядной» цифрой, кочующей из книги в книгу: на 22 июня 1941 года Красная Армия имела 23 тысячи танков, а вермахт — всего 3,5 тысячи. Зачастую авторы, приводящие эти цифры, забывают даже упомянуть, что первая включает все советские танки, а вторая — те машины, которые числились только в танковых частях и лишь на Восточном фронте. В реальности советское превосходство в количестве бронетехники было гораздо менее значительным — примерно 12 тысяч боеготовых пушечных танков во всех западных военных округах против порядка 5 тысяч пушечных танков у немцев и их союзников.