Новая карта мира. Энергетические ресурсы, меняющийся климат и столкновение наций

Наращивание Китаем своего военного потенциала вынуждает другие государства региона – страны АСЕАН, а также Японию и Австралию – повышать свои оборонные расходы. Бывший премьер-министр Австралии Кевин Радд отметил: «Ясно как день, что имеет место значительное увеличение военного и военно-морского потенциала в Азиатско-Тихоокеанском регионе, это реальность». Некоторые страны АСЕАН имеют опасения другого рода. Они связаны, по словам одного сингапурского аналитика, «с США, которые смущены своей неспособностью сосредоточиться на геополитических проблемах». Существует и риск другого рода. Один наблюдатель задается вопросом: «Окажутся ли государства Юго-Восточной Азии, Китай и Соединенные Штаты заложниками риска агрессивного поведения отдельных военачальников, которое выходит из-под контроля и может иметь печальные последствия?»[185]

«В прежние времена, – сказал один филиппинский дипломат, – существовали две отличные друг от друга экономические системы. Сейчас мы все запутались в одной системе». Китай является крупнейшим выгодополучателем открытой глобальной экономики и свободных торговых путей в Мировом океане, что так активно отстаивали Соединенные Штаты, и целей его роста гораздо проще достигнуть в более стабильном мире без войн.

Принятие некоторых мер могло бы уменьшить риск опасного развития ситуации в Южно-Китайском море. «Кодекс поведения», принятый в принципе Китаем и странами АСЕАН в 2002 г., можно было бы развить, но так, чтобы он не исключал участие других государств. Более тесный диалог между военными и большая прозрачность военных программ могли бы смягчить растущее стратегическое недоверие и неопределенность в критически важном, но зачастую неприятном вопросе о намерениях. Шаг в этом направлении был сделан, когда после 16 лет переговоров в рамках мер по укреплению доверия в 2014 г. США и Китай договорились уведомлять друг друга о крупных военных учениях в регионе и о «кодексе поведения» при урегулировании проблем, возникающих в результате инцидентов с участием боевых кораблей или самолетов. Сдерживание популистских и националистических страстей в странах вокруг Южно-Китайского моря позволит их правительствам действовать более гибко при разрешении противоречий. Весьма важным представляется прояснение трактовки понятия «клочков суши» и их прав в водах, прилегающих к этим «клочкам». Еще один вопрос, причем потенциально очень взрывоопасный, касается временного урегулирования проблемы правового статуса исключительно экономических зон.

Возможно, лучшее, на что можно было бы надеяться, обыгрывая аббревиатуру MAD (mutually-assured destruction, взаимно-гарантированное уничтожение) времен американо-советского противостояния в годы холодной войны, – это MAA (mutually assured ambiguity, взаимно-гарантированная двусмысленность). Но поиски возможностей решения проблем на многосторонней основе при ключевой роли АСЕАН могли бы способствовать смягчению убежденности в том, что разногласия вокруг Южно-Китайского моря являются причиной противостояния между Китаем и Соединенными Штатами[186].

Если говорить об энергетике, напряженность можно было бы снизить, если признать, что прибрежные воды Южно-Китайского моря вряд ли станут вторым Персидским заливом с точки зрения объемов добычи нефти и что самым большим вкладом в энергетическую безопасность будет обеспечение свободного прохода танкеров по его водам.

Для Японии и Южной Кореи, которые зависят от Южно-Китайского моря как основного пути их экспорта и импорта, его контроль со стороны Китая также является серьезной проблемой. Ёрико Кавагучи, бывший министр иностранных дел Японии, сформулировала это максимально просто: «Морские коммуникации для Японии важны».

По словам отставного японского адмирала, эти две страны испытывают возрастающую озабоченность «односторонними амбициями Китая по монополизации всего Южно-Китайского моря», его стремлением к достижению «контроля над морскими путями сообщения» и коммуникациями Японии и Кореи. Или, как выразился премьер-министр Японии Синцзо Абэ, море становится «Китайским озером». Однако взаимосвязи Японии и Южной Кореи с Китаем укрепляются. Объем японского экспорта в Китай такой же, как экспорт японских товаров в Соединенные Штаты, – примерно по 20 % от общего объема. Корея еще более зависима – в Китай направляется 25 % ее экспорта при 12 %, направляемых в США[187].

Несмотря на то что торговые и инвестиционные связи между Соединенными Штатами и Китаем очень обширны, между ними существуют и острые экономические разногласия – вопросы права и кражи интеллектуальной собственности; требование того, что американские фирмы должны создавать в Китае совместные предприятия; скрытое субсидирование; кибератаки. И – да, торговые войны.