Новая карта мира. Энергетические ресурсы, меняющийся климат и столкновение наций

В декабре 1915 г. Сайкса пригласили в офис премьер-министра Герберта Асквита, чтобы обсудить планы Британии на будущее Ближнего Востока. Сам Асквит был скептически настроен относительно подчинения Месопотамии (так называлась территория, на которой сегодня расположен Ирак) и необходимости «решения любых запутанных административных вопросов… с осиным гнездом арабских племен». Но теперь он в принципе согласился с тем, что предложил Сайкс, – просто-напросто нарисовать для послевоенного Ближнего Востока «линию на песке», определяющую новые сферы влияния под непосредственным контролем европейцев.

Вскоре после этого Сайкс начал тайно посещать французское посольство, чтобы встречаться с Жоржем-Пико. К 3 января 1916 г. они пришли к соглашению (рис. 26.1). «Линия на песке» протянулась от пункта неподалеку от Хайфы на берегу Средиземного моря до Киркука на персидской границе. Территория к северу от линии отходила под французский контроль, территория к югу – под британский. Но на карте было кое-что еще. В «синей зоне» непосредственный контроль будет осуществлять Франция; в «красной зоне» то же самое будет делать Великобритания. Сайкс и Пико резко разошлись по одному вопросу – о Палестине и Святой земле. В конце концов они пришли к соглашению о том, что Британия получит два порта – Хайфу и Акко и полоску земли для строительства железной дороги в Месопотамию. Остальная территория Палестины будет передана под управление международной администрации, форма которой еще не была определена[223].

Пусть словосочетание «Сайкс – Пико» занимает важное место в исторической памяти, но мало кто задумывается над тем, что эти люди рисовали свою карту не на чистом листе бумаги. В своей работе они опирались на существовавшие карты – карты Османской империи – и исходили из наличия ее административных единиц – вилайетов (так назывались провинции), созданных в 1864 г. Три восточных вилайета – это современный Ирак – назывались Багдад, Мосул и Басра. Вилайеты Алеппо, Дамаск и Дейр-эс-Зор образуют современную Сирию. Вилайетом был Бейрут, а хребет Ливан являлся автономным образованием. Иерусалим и территории вокруг него являлись независимым округом, подчинявшимся непосредственно Стамбулу. Хиджаз – территория Западной Аравии, включая Мекку и Медину, – был вилайетом; существовал также вилайет Йемен, который в такие смутные времена фактически находился под контролем османов. Один ученый писал, что не предпринималось никаких усилий, чтобы «рисовать границы провинций так, чтобы они совпадали с границами территорий проживания конкретных племен или наций». Сайкс и Пико рисовали свои линии по картам Османской империи, не учитывая границы проживания этносов[224].

Но это был не только план послевоенного Ближнего Востока. Некоторые британские чиновники на Ближнем Востоке продвигали идею арабского восстания, которое, как они надеялись, вызовет массовые выступления арабского населения против турецких правителей. В качестве лидера антитурецких выступлений британцы видели харизматичного эмира Фейсала. Он был сыном Хуссейна, шерифа (хранителя) Мекки и эмира Хиджаза – западной части Аравийского полуострова. Хуссейн обладал необыкновенной властью как прямой наследник пророка Мухаммеда. К тому же у него был запоминающийся номер телефона – Мекка 1.

У эмира Фейсала был особенный сторонник – молодой англичанин, который приехал на Ближний Восток заниматься археологией. Это был Т. Э. Лоуренс, который со временем стал известен как Лоуренс Аравийский. Когда началась война, он стал офицером британской разведки. Его база находилась в Каире. Два брата Лоуренса были убиты в Европе на Западном фронте. «Они были моложе меня, – писал он, – и мне почему-то кажется неправильным, что я должен мирно жить в Каире». Да он вряд ли стал бы это делать. Его снедала страсть разжечь Арабское восстание. Он организовывал нападения повстанцев на турецкие железные дороги и сделал так, что Фейсал и арабские кавалеристы шли впереди всех, когда войска Антанты изгнали турок из Дамаска[225].

Подготовка карты еще более осложнилась, когда в ноябре 1917 г. министр иностранных дел Бальфур направил барону Лайонелу Ротшильду официальное письмо, в котором заявлялось, что Британия «с одобрением рассматривает вопрос о создании в Палестине национального очага для еврейского народа и приложит все усилия для содействия достижению этой цели; при этом ясно подразумевается, что не должно производиться никаких действий, которые могли бы нарушить гражданские и религиозные права существующих нееврейских общин в Палестине».