Новая хронология Греции. Античность в средневековье

Только много лет спустя, отсчитывая назад один за другим Великие Индиктионы, один церковный математик «вычислил» таким образом дату сотворения мира, и она стала считаться Первым днем Первого года воистину Первого Великого Индиктиона. Естественно, никто не спросил у него: каким же чудом, не зная этой даты, отцы церкви умудрились первую упорядоченную, стандартизованную по всей Европе христианскую Пасху — отметить точно такими же астрономическими условиями, которые были в момент сотворения мира? Ибо чудо есть чудо, и объяснять его нельзя.

Возникает вопрос: если в датировку Первого Вселенского Собора действительно вкралась такая огромная ошибка (325 год вместо 877 года!), то — как и когда могло такое произойти? Нам, глядящим в прошлое издалека, из конца XX века, христианская Церковь представляется — на всем протяжении ее истории — самым устойчивым институтом в Европе, безостановочно функционировавшим, никогда не прерывавшим преемственности поколений, и кажется совершенно невероятным, чтобы когда-нибудь за последние почти две тысячи лет прекращалось писание церковных хроник и сбивался календарный счет.

Но вот что любопытно. Когда Матфей Властарь, один из заметнейших историков XIV века, подробнейше описывает и пасхалию, и условия, утвержденные в ней, и процесс ее создания, и при этом приводит дату 19-летнего интервала, по которому пасхалия исчислялась, — он нигде и никак, ни единым словом, ни даже намеком не говорит о том, что эта дата кем-нибудь или как-нибудь оспаривается, и что существует очень далеко отстоящая (пусть даже заведомо ошибочная) иная датировка Первого Вселенского Собора. Это молчание может значить только одно: тогда, в XIV веке, время канонизации пасхалии знали верно (с точностью если не до года, то до века); датировка 325-м годом возникла позже, в силу какого-то недоразумения или неверных расчетов.

Но, в таком случае, разве не окажется, что ошибочно датированы и все события, так или иначе связанные с Никейским Собором?..

Глава восьмая Когда было Рождество Христово?

Теперь, набравшись смелости, рискнем подступить к проверке на базе астрономических расчетов и той даты, от которой ведется наше летосчисление — даты Рождества Христова. А.Т. Фоменко в книге «Методы статистического анализа нарративных текстов и приложения к хронологии», М., МГУ, 1990, сформулировал и частично обосновал гипотезу, что эта дата падает на XI век новой эры. Проверим эту гипотезу, опираясь на исследование, проведенное Г.В. Носовским совсем другим методом.

Это не попытка подвергнуть какой-нибудь ревизии принятый сейчас счет лет. Строго говоря, когда возникли первые сомнения, действительно ли Иисус Христос родился именно в 0 году нашей эры, тогда же и разделились понятия «год от Рождества Христова» и «год нашей эры», так что мы теперь уже спокойно воспринимаем обнародованный кем-то вывод, что Христос родился за 3 или 4 года до начала нашей эры.

Но обратим внимание на то, что если от Никейского собора (когда уже существовала Церковь) и до наших дней вроде бы было кому (самой Церкви) вести непрерывный счет лет, то самые первые века христианства в этом смысле темны. Годы рождения и распятия Христа пришлось вычислять, и историки утверждают, что впервые провел такие расчеты римский монах Дионисий Малый. Жил он, как считается, в VI веке, т. е. более чем через 500 лет после Христа. Использовал он для вычислений именно тот же прием, который собираемся сейчас применить и мы: по анализу календарной и астрономической обстановки в день его распятия. Долгое время вычисленный им результат практически не признавался, и лишь с XV века стал применяться счет лет «от Рождества Христова» (от вычисленной Дионисием даты).

Кстати, трудно здесь удержаться и не высказать вслух сомнение. Судите сами: как могло случиться, чтобы расчет Дионисия Малого девять веков лежал под спудом, был непризнан или вообще забыт, и вдруг — извлечен из небытия и стал, ни много ни мало, фундаментом для нового летосчисления, принятого сейчас почти во всем мире? Или этот Дионисий — церковный авторитет (но тогда и он, и его работа были бы признаны во все эти века), или он — никто (потому что после девятивекового забвения авторитет вдруг не завоюешь). Тем более странно, что церковь поверила на слово безвестному древнему монаху, между тем как за эти девять веков и астрономия, и математика, и, главное, церковная схоластика (в те времена — очень серьезная наука) продвинулись далеко вперед и вполне могли решить этот вопрос, раз уж он возник, на «высшем научном уровне».

Впрочем, уже в XVI–XVII веках начались попытки пересчитать результат Дионисия, приводившие почему-то к различным итогам (расхождения в несколько лет). В наше время, естественно, есть прекрасная возможность провести эти же расчеты несравненно более точно.