Новая критика. Контексты и смыслы российской поп-музыки

Смена генераций — это процесс, обращенный к культу молодости и свежести (freshness), что в целом характерно для поп-культуры. Юность для хип-хопа, впрочем, не только признак здоровой креативности и новизны. Это характеристика включенности в городскую жизнь и беспрестанное уличное фланирование, которому присущи праздность и вместе с тем интенсивность поиска того самого real. Таким образом, смысл смены поколений не ограничивается попросту тем, что хип-хоп-ветераны творчески выдыхаются и уже не соответствуют очередному витку моды, — они уходят, потому что покидают улицы и перестают схватывать актуальное урбанизированное пространство. Зрелые и пожилые мужчины в гетто либо лишены динамики, либо там не живут. Визуально это общее место хип-хоп-культуры видно в классическом уже фильме Спайка Ли «Делай, как надо» (1989): старожилы привязаны к бруклинским лестницам роухаусов, кафе и магазинам, в то время как молодые чернокожие с бумбоксами, из которых звучит группа Public Enemy, без видимой цели курсируют из одной точки в другую. Камера панорамирует их движение по линейным улицам старого Бруклина, что заставляет вспомнить рассуждение Вальтера Беньямина о связи городских панорам и пассажей с появлением фланирования, породившего практику поэтического наблюдения за городской жизнью[416]. Как и фланеры бодлеровской эпохи у Беньямина, представители хип-хоп-среды начинают блуждать по улицам в силу экономических изменений.

Фланирующие молодые черные мужчины[417] оторваны от конкретного занятия. Блуждая по улицам, они наблюдают окружающее пространство, сталкиваются с такими же фланерами, которым подражают, перенимая их привычки. В конечном счете, если они фиксируют свои впечатления, получается слепок городской среды, дающий почву для символического переосмысления места обитания. Наблюдение, подражание и символизация — основные способы работы хип-хопа с актуальным пространством, эти стратегии формируют топологические сборки, которые закрепляются и воспроизводятся как в творчестве, так и в дальнейшей уличной жизни. Наблюдение — естественное состояние праздношатающегося субъекта, которое необходимо для извлечения опыта. В подражании полученный опыт обретает форму, становится эстетическим образцом, который можно технически повторить. Такие образцы поддаются учету и перечислению — голый real уличной жизни начинает схватываться арсеналом приемов, которые обозначаются такими понятиями, как, например, «флоу» или «свэг». Сленговые выражения становятся концептуальным полем, представляющим формальное своеобразие хип-хопа в виде единого для всех набора необходимых навыков (skills). Наконец, символизация обрамляет полученную сборку дискурсивными значениями, которые формируют культурный нарратив (о рабстве, о сопротивлении полиции и так далее) и могут быть транслированы вовне. Речь не о том, что ритмы хип-хопа существуют как чистые, свободные от влияния социального окружения формы, — напротив, можно утверждать, что каждый рэпер на практике руководствуется теми или иными идеологическими установками в процессе создания музыки. Тем не менее следует отличать эту всегда частную и прослеживаемую, пожалуй, лишь на феноменологическом уровне смысловую импликацию от происходящего постфактум систематического встраивания уличной активности в дискурсивный порядок. Так хип-хоп из того, что «делается на улице», становится жанром популярной культуры, а его формы — открытыми для интерпретации и наполнения, например, политическим содержанием. Кристаллизация хип-хопа до состояния жанра позволяет ему распространяться за пределы своего первоначального ареала. Многочисленные культурные наслоения и смысловые контексты могут быть непонятны тем, кто перенимает рэп, однако структурные особенности хип-хопа продолжают работать, что позволяет состояться хип-хопу не только в своем родном Бруклине, но и в далекой России.

3. Три поколения русского рэпа