Новая критика. По России: музыкальные сцены и явления за пределами Москвы и Санкт-Петербурга

Важнá для сообщества оказалась и готовность к взаимодействию с официальными институциями вроде Кемеровского государственного университета. Подобная практика также свойственна скорее художественному сообществу, давно привыкшему существовать и развиваться внутри системы проектной или персональной грантовой поддержки и тематических арт-резиденций (а эта система, в свою очередь, поддерживается сетью российских и международных институций). Примеров обращения сибирского музыкального сообщества к подобным формам поддержки немного, и все они связаны с организацией конкретных мероприятий: «Кулик-феста»[163], прошедшего в 2014 году в рамках Красноярской ярмарки книжной культуры, проводимой фондом Михаила Прохорова; фестиваля CTM Siberia[164] в Новосибирске — ответвления берлинского фестиваля CTM, — состоявшегося в 2015 году при поддержке новосибирского отделения Гете-Института. Vovne смогли использовать свое взаимодействие с университетом в качестве фундамента для регулярной деятельности, пользуясь не только его финансовыми ресурсами, но и площадкой в театре «Встреча» и творческим ресурсом коллектива самого театра, который мог включаться в мероприятия Vovne с перформансами или постановками. Как говорит Маркварт, это был симбиоз, и удачный опыт этого симбиоза держался на том, что участники сообщества не только смогли вступить в контакт с институцией, обладавшей нужными для поддержки их деятельности ресурсами, но и выстроить свое взаимодействие с ней так, чтобы это решало и собственные творческие задачи сообщества, и задачи, важные для поддерживающей институции.

Транслокальность — выбор или необходимость?

Если рассматривать Vovne именно как единую сущность, коллективный проект, то можно признать, что преодоление собственной локальности, о которой говорил Максим Евстропов, благополучно произошло. Vovne не просто навели мосты с другими сообществами и средами, они сами стали частью другой среды, переехав из Сибири в Санкт-Петербург. С другой стороны, это произошло в том числе за счет раскола действующего коллектива — творческую деятельность сообщества продолжает только часть его создателей. Это соображение подводит меня к еще одному из важных выводов: опыт и история Vovne показывает, что в средах с невысокой насыщенностью культурной жизни возрастает роль не столько сообщества, сколько индивидуума.

Транслокальность сообщества Vovne в сибирской части его истории была не столько его интересным свойством, сколько единственной возможной формой существования. Если в Томске и Новосибирске складывались условия для появления творческих сообществ, так или иначе занимающихся современной музыкой, то в Кемерово ситуация была иной, менее насыщенной. В анализе кемеровской музыкальной сцены середины 2000-х от Максима Горданова фигурировали скорее коллективы, нежели сцены или движения, и собственная история Vovne не столько преодолевает, сколько вписывается в эту тенденцию. Узловые точки этой истории — действия индивидуальных художников, преодолевающих культурную бедность собственной среды любыми доступными им способами. Александр Маркварт в Кемерово согласен на невысокий профессиональный статус разнорабочего ради возможности организовывать собственные мероприятия на университетской площадке. Олег Новиков в Юрге открывает «Арт-пропаганду» в собственной мастерской, которую он снимает у города на свои деньги, и проводит там бесплатные мероприятия, договариваясь со знакомыми художниками и музыкантами на участие на бесплатных началах. Замечу, в итоге эта индивидуальность в противовес институциональности стала для «Арт-пропаганды» проблемой — не имея юридического лица, Новиков потерял помещение из-за накопившейся задолженности, которую невозможно было никак реструктурировать административными методами.

Размышляя о влиянии деятельности Vovne на общую культурную ситуацию в Кемерово, Маркварт не склонен преувеличивать оставленный ими след. «Не сказать, что „Тезисы“ город прямо всколыхнули, — говорит он, пожимая плечами. — Многие понимали, что это в принципе прикольно, поддерживали нас, у меня получалось договариваться на дешевую рекламу везде, на телевидении, на баннерах каких-то. Мы не делали какой-нибудь гала-концерт, на котором выступает звезда, но все равно приходили люди, которым такое было интересно. Другое дело, что из других городов стали приезжать — потому что в Кемерово это происходило, а в Новосибирске — нет. Но чтобы тысячи человек пришли — такого не было. Да я и не знаю, надо это или нет». Опять же нельзя сказать, что деятельность Vovne сформировала в городе музыкальное сообщество, которое могло бы продолжать дело Маркварта после его отъезда из города. Как с горечью отмечает он сам, многие бывшие соратники, оставшиеся в Сибири, выступают не чаще раза в год, когда Александр навещает родственников в Кемерово и по старой памяти организует какое-нибудь выступление.