Новая Кровь. Ассасин (СИ)

— Моя мать — рабыня герцога Ди Бали, — кратко ответил граф на мой вопрос, но по ауре я сразу все поняла — шантаж. Как же это низко и бесчестно! Да любой ребенок, пытаясь спасти свою мать, сделает все, что ему скажут, даже если он ее не особо и любит, как, например, Макс. Он вдовствующую императрицу лично в монастырь сослал, но убить или подвергнуть пыткам и насилию никому не даст.

— Рабство запрещено на территории Империи, — неожиданно разозлился магистр Ину. Его заметался, выдавая душевный разлад зооморфа.

— Она не гражданка Империи. Да и держит он ее на Рассветных островах, в своем особняке для удовольствий, — хмуро поделился информацией граф.

Мой декан-напарник грязно выругался, я же осталась спокойна. Уж я-то знаю, что творится на окраинах Империи, сама там жила. Закон в провинции не имеет почти никакой силы, аристократы творят все, что им взбредет в голову. И иногда это вселяет настоящий ужас. Но рабство — это уже слишком. Я этому герцогу самолично кишки выпущу, предварительно оскопив. Только сначала нужно разобраться с делами здесь.

— Почему ваш отец не выкупил ее? — задала я напрашивающийся вопрос.

Маркиз достаточно богат и влиятелен, он бы заставил герцога не только продать столь ценную рабыню, но и сделать большую скидку. Так почему?

— Его не интересует все, что так или иначе связано со мной. Мы не встречались и не общались с тех пор, как я стал совершеннолетним и получил свое имение. То есть уже десять лет.

Понятно, сын обижен на отца, отец думает непонятно о чем. Короче, все становится слишком сложным. Смогу ли я использовать этого графа? Окажет ли содействие маркиз по просьбам своего сына потомку бывшего друга? Может, стоит привлечь к делу вдовствующую императрицу? Макс вроде не сильно дорожит матерью, и это можно будет использовать, если у маркиза остались какие-то чувства к ней. Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления, а то рехнусь.

— Али Ибн Дамир, хочешь ли ты искупить свою вину и очистить свое имя от позора службой нашему Императору и Империи? — торжественно поинтересовалась я, делая знак магистру сканировать графа.

К счастью, наш бывший заговорщик думал не долго, моментально оценил все открывающиеся перспективы:

— Желаю.

И я сама по ауре поняла, и мой декан позже подтвердил, что Ибн Дамир искренне желал искупить свою вину, послужить Империи и Императору, да и вообще, сильно раскаивался во всем содеянном. Хотя и боль от неизвестности на счет судьбы матери разъедала его душу

— Завтра утром тебя выпустят из твоей камеры. Отправишься к маркизу телепортами, скажешь что мне, а значит и тебе и Императору, необходимо знать слабые места всех лордов. У него наверняка есть досье на каждого более-менее влиятельно таракана в южных провинциях. Я хочу иметь копии этих бумаг. Это необходимо для того, чтобы остановить надвигающуюся гражданскую войну.

Али побледнел — ему явно не хотелось встречаться с отцом, но выбора я ему не оставила.

— А моя жена? — хрипло спросил он.

— А что она? Ей в путешествие нельзя — необходим постельный режим, — прикинулась хмаркой я.

— Что будет с ней, если я не выполню это поручение?

— А ты его выполни. Любым путем. Можешь даже выкрасть эти бумаги, если сможешь, — холодно отрезала я. — Все, наша беседа окончена. Отведите графа в камеру, дайте ему матрас и плотный ужин, его ждет дальняя дорога.

— Стойте, что будет с моей матерью, — почти закричал он, вырываясь из рук ассасинов. — Прошу вас, помогите мне ее спасти!

— Герцог ей ничего не может сделать — в ближайшее время его казнят. Так что когда закончишь с нашими делами, мы ее освободим. И даже гражданство дадим — поселишь у себя в имении. Проваливай уже, пока я добрая, — проворчала я в ответ.

Мне кажется, что граф все-таки немного приободрился.

Маркиз Дамир

— Собственный дом мне напоминает склеп, — поморщился я, оглядывая фасад родового гнезда.

Недавно были закончены реставрационные работы, но ожидаемого уюта у дома не прибавилось, не смотря даже на разбитый под окнами сад.

— Сами виноваты, мой лорд. Женились бы на какой-нибудь милой девушке, и она бы наполнила дом уютом и детскими голосами, — сел на любимого конька мой лучший друг, мой начальник гвардии.

— Она выбрала не меня. Да и сын у меня уж есть, — позволил я себе горькую улыбку.