НОВАЯ КВАРТИРА

Она шла размашистыми шагами, спотыкаясь от бессильной злобы на себя, и думала: «Ну я и дура! Чёрт дёрнул меня заговорить про это курение, злить её. Надо было сразу звать погулять, а там уж можно было сказать при случае: Лизка, ну чего ты куришь? — И всё было бы о`кей!» В одной руке она держала почти пустую бутылку чего-то красного. Увидев Валю, Маруся помахала ему рукой (это сильно покачнуло её в сторону) и прогорланила:

— Валя! Привет!

«Она уже пьяная, что ли? — подумал Валя. — Ну что ж, так даже лучше».

— Привет. К тебе можно?

Маруся подошла.

— А что, твои соседи ещё заняты? — развязно спросила она, с пошлым выражением лица подняв свои густые тёмные брови и сделав паузу перед «заняты».

— Не знаю, я там ещё не был.

— А-а! — Завопила Маруся. — Тебя Лизка с Сашкой выгнали! Понимаю. Они это могут, — закончила она, сочувственно похлопав Валю по плечу.

— Да нет, я сам ушёл.

— Сам ушёл?.. Правильно сделал. Я тоже сама ушла. Что там делать?!

— Хочешь пива?

— У тебя есть пиво? О! Да! Я, правда, уже пьяная. — Маруся с виноватой улыбкой показала почти пустую бутылку вина. — Но это ничего! — Она достала из кармана ключи и стала, прищурившись, целиться в замочную скважину. — Только тс-с-с! — громким шёпотом сказала она, открывая дверь. Главное — не разбудить Анжелу.

— Анжела — это соседка? — подражая Марусе, театральным шёпотом пробасил Валя.

— Да, только тише!

Медленно распахнув дверь, Маруся на цыпочках вошла в комнату. Валя за ней. Импровизированность ситуации, незнакомая тёмная комната и присутствие спящего вызвали у Вали редкое ощущение авантюры. Маруся, звонко щёлкнув кнопкой, включила настольную лампу и сразу же резко наклонила её вниз — чтобы не разбудить Анжелу. Валя успел заметить белое гладкое плечо Анжелы, высунувшееся из-под цветастого домашнего пододеяльника, когда она, сладко причмокнув губами, пробормотала что-то, хрюкнула и повернулась на другой бок.

Крадучись следуя за Марусей, Валя ударился головой о книжную полку, висевшую на стене. Полка привлекла его внимание. Она была битком набита — но не книгами, а косметическими и парфюмерными принадлежностями. Огромные банки — целые жбаны — дневного крема, баночки поменьше — тоже с кремами, скромные бутылочки со всевозможными лосьонами, очистителями и тониками, тягучие кремы-маски в прозрачных тюбиках, флакончики лака для ногтей — с блёстками и без — и пузырёк со средством для удаления этого лака, гель для душа, шампунь, бальзам-ополаскиватель, громадная бадья с пеной для ванн, пузатая склянка туалетной воды и духи — сосудик поизящнее, дезодоранты, шариковые и аэрозольные, а также губные помады всех оттенков, некоторые уже опробованные, а некоторые новые — в картонных коробочках, пудры, тени, чёрный косметический карандаш. Все это взгромождалось друг на друга, заполняя пространство полки и представляя собой в тусклом свете лампы внушительное, отнюдь не безобидное зрелище. Беспощадная белая армия баночек, флакончиков, пузырьков и тюбиков, всегда готовая к бою, была призвана разбить, покорить, уничтожить, взять штурмом, захватить в плен любого, самого невнимательного и равнодушного мужчину.

— Что это за иконостас? — спросил Валя.

— Это-то? Это всё Анжелы.

— Н-да, — с уважением сказал Валя. — Она что, очень богатая, эта Анжела, что покупает косметику оптом?

— Ты ничего не понимаешь, — весело отозвалась Маруся, — тут же ни одной баночки лишней! Один крем для пятки, другой для лопатки, третий ещё для чего-нибудь. Ты не знаешь Анжелу! Мне вообще иногда кажется, что она не человек, а машина для намазывания себя кремом. Вот послушай: как Анжела собирается к родственникам. Их сын, он ей брат там какой-то четвероюродный — это её цель номер один. Так вот, она встаёт в шесть утра, чтобы привести себя в порядок. Что Анжела делает. Вначале она час моется в душе: мочалится с гелем и потом всю себя тщательно выбривает. Это я тебе говорю по секрету. Знаешь, хоть и говорят, что лучше один раз родить, чем всю жизнь бриться, но все женщины тоже бреют какую-нибудь часть тела, так что они всё же больше мучаются, чем мужики. Затем Анжела набирает ванну с персиковой пеной и ещё час в ней лежит, чтобы на всякий случай — заметь: на всякий случай — как следует пропахнуть персиком. Но это ещё что! Это только начало. Что Анжела делает дальше? Она всю себя, с ног до головы натирает молочком. Вдосталь натеревшись, она брызгается дезодорантом и надевает кружевное бельё (где только такое откопала!) — тоже на всякий случай. А что потом! — Маруся с ироничной таинственностью вскинула брови. — Потом она берёт баночку с кремом — вот эту, кстати, — и запирается в ванной. Что она там делает с этим кремом целый час — науке неизвестно. Но выходит Анжела из ванной, ничуть не изменившись с тех пор, как туда вошла.

Эти слова вызвали у Вали яркую добродушную улыбку. Он с нескрываемым интересом взглянул на Марусю.