Новая летопись Камышина

Впрочем, в еще большее заблуждение вводит историков камышинская летопись, рассказывающая о карательном переселении князем Петром Ивановичем Хованским (его составители камышинской летописи почему-то назвали Дмитрием Ивановичем) всех жителей Дмитриевска с высокого левого берега р. Камышенки на нездоровый болотистый правый берег, которое на самом деле не было карательным и произошло через два года после изгнания булавинцев из города. Не совсем верно в летописи описывается и причина бегства булавинских казаков из Дмитриевска: «Таким образом, поступив с нами, поселенцами (см. отрывок летописи выше – прим. В.Б.), казаки сказали: чтоб впредь мы бород не брили, платья немецкого не носили, старой веры не переменяли и в том государя не слушали, а были б с ними казаками за одно, в чем и присягой нас обязали всех; впрочем, велели быть готовым к походу на Кубань. За сим вышли из города, а с ними и те изменники ушли. Как же скоро оные казаки вышли вон, то граждане, заперши все ворота, зарядили все пушки и идти с ним отказались. Таковое укрепление Донские казаки видя, и что уже обманом города взять невозможно, отошли от онаго прочь. – После того Саратовцы и Царицынцы узнали о сем произшествии; почему и писали государю, что – «новопостроенного города Дмитриевскаго служивые люди все от тебя, государь, отложились и согласились с Донскими казаками бежать на Кубань и тебя, государь, ни в чем не слушать». По которому доносу из Астрахани судном приехал князь Дмитрий Иванович Хованский с командою, и с ним было три тысячи калмык. По приезде же к берегу города Дмитриевска дал о приезде своем знать: что он прислан по указу государеву, которым велено за измену весь город сжечь, вырубить и уничтожить, а имение их отдать в добычу калмыкам. В сие время воевода со всеми людьми, взяв святые образа со крестами и сошед на берег, просили князя от них выслушать вину; на что князь Хованский и согласился. Тогда все пали на колени, а воевода начал вину рассказывать следующим образом: «Что мы от государя не отказывались ни в чем и измены не делали, а когда Донские казаки забунтовали и пришли к городу, то подговорили караульных воротников, кои отперли им ворота и тихонько в город впустили в ночное время, о чем из нас никто не мог знать; ворвавшися же в город, они нас рубили, грабили и прочие неистовства над нами чинили; от сего страха будучи в несостоянии, принужденными нашлися дать поневоле им присягу, чтоб государя ни в чем не слушать» и прочее. Тогда князь приказал всем встать, и пошел в город осматривать крепость и казенный вещи. Калмыки же, со степи подошед к городу в множественном количестве, просили князя, чтоб он велел им взойти в город; но князь им в том отказал. На третий день после сего князь объявил воеводе и всем служилым людям милость, почему и простил их от истребления. Но поелику калмыки кричали, чтоб город за измену государя отдать им в добычу, упрекая князя якобы полученными от граждан взятками, то и начали в город стрелять стрелами и уязвлять народ. Ко усмирению коих приказал князь палить по них из пушек из города, чем и отогнав их прочь; затем, чтобы не нарушено было повеление государя о истреблении онаго города, приказал князь Хованский поселиться гражданам на другой стороне речки Камышинки, где и теперя оной находится.

В сем месте сначала было место болотное, с камышом и густым лесом обросшее, в котором месте над берегом реки Волги неизвестно кем сделана была деревянная часовня, и в ней троекратно из стараго города из церкви, перед бунтом, являлся полковой образ Димитрия святаго Великомученика, которой с молебствием обратно приносим был в церковь. В старом же городе жительства имелося семь лет (как мы дальше увидим, на смом деле переселение состоялось через 12 лет после основания города – прим. В.Б.). [См. См. Царицынский и Камышинский уезды в описаниях краеведов (1727 – 1928). Под редакцией М. М. Загорулько и И. О. Тюменцева. – Волгоград, 2010, с. 55-56].