Новая лирика. Годы

Когда я звёзды доставал.

А я всё шёл. На зов вершины.

Срывалась с наледи стопа.

И прямо в черные крушины

Валилась замертво тропа.

А я всё шёл. Всё выше. Выше.

К вершине той. Наверняка.

На снеговой покатой крыше

Касались света облака.

Всё было вещим в эту пору,

Куда лицом ни обратись...

И я взошёл на эту гору.

И обозначил эту высь.

Банальность

Жизнь состоит из банальных сюжетов.

Он полюбил. И она полюбила.

Этих закатов и этих рассветов

Сколько на нашей земле уже было?!

Было. Всё было. И всё ещё будет.

Эти приливы. И эти отливы.

Память запомнит, память забудет

Песенок юных седые мотивы.

Всё повторяется в разные сроки.

В старый свой дом возвращается птица.

Будем к своим недостаткам жестоки —

В нас они могут опять повториться.

Сколько всего уже было на свете.

Но навсегда, как святая причуда,

В каждом банальном и старом сюжете

Бьётся огонь человечьего чуда.

Толпа

Чей-то любимый. И чья-то любимая.

Чей-то обидчик. И чей-то дружок.

Двигаюсь, двигаюсь, двигаюсь мимо я.

Реденький сеется с неба снежок.

Угол метро. Остановка трамвая.

Шарканье ног. Перебивка шагов.

Тянется, тянется лента живая,

Сколько она опояшет кругов!

Вправо и влево. Туда и обратно.

Каждый спешит по своим адресам.

Чёрные, красные, жёлтые пятна,

Будто листвьё по осенним лесам.

Что их так гонит? Велит торопиться?

Время? Привычки? Судьба, наконец?

Нет. Ты вглядись в эти разные лица.

Вслушайся в музыку этих сердец.

Это не просто, ветрами знобимая,

Мчится толпа, эту землю крутя…

Чей-то любимый. И чья-то любимая.

Чей-то родитель. И чьё-то дитя.

Потеха

Потеха — не всегда утеха.

Случалось всё в моей судьбе.

Бывает, давишься от смеха,

А плакать хочется тебе.

И вот ведь что ещё обидно:

Среди потешной маеты

Другим-то этого не видно,

Ты только знаешь это. Ты.

О, эта призрачная кромка,

Где слёзы переходят в смех.

И ты смеёшься громко-громко,

Пере-хо-ха-тывая всех.

И скажет кто-нибудь, пожалуй,

Не то шутя, не то всерьёз:

— Ну, до чего ж весёлый малый!

А малый

давится

от слёз…

Сказание о разлуке

А я говорю вам:

- Не смейте, не смейте

Играть про разлуку на маленькой флейте,

Играть на валторне, играть на органе,

Разлуку играют на океане,

На звёздах, на далях, на осени мрачной,

На туче седой, на любви неудачной,

На самой пустынной и длинной дороге,

А кто-то всю ночь простоит на пороге…

И я говорю вам:

- Не надо, не надо

Ни вспышек огня, ни скрипичного лада,

Разлука огромнее звука и света,

Когда докричаться нельзя до ответа,

Когда ты повален тоской черноликой,

Разлуку играют на боли великой,

На бурях, в которых не молкнут раскаты, -

Два сердца разбиты, две жизни разъяты…

И я говорю вам:

- Не смейте, не смейте,

Играть про разлуку на маленькой флейте!

Мой век

...О времени и о себе.

В. Маяковский

Во-первых, о Времени: так качало,

Так опаляло огнём сердца!

И это было всегда начало,

И этому нет никогда конца.

Теперь — о себе: состою солдатом,

Но не по указу. Сам по себе.

И не по чёрным и светлым датам,

А по всегдашней своей судьбе.

И снова — о Времени: разве просто

Жить за двоих? За троих? Спеша.

С заботою, чтоб у большого роста

Ничуть не меньше была душа.

И вновь — о себе: дорожу следами.

Камень люблю. И люблю траву.

Только бы мне не остыть с годами,

Я ещё ярких цветов нарву.

Прямота

Нет, прямота не в том, чтоб прямо,

Ни разу не свернув с пути,

Хоть пропасть встретится, хоть яма,

А прямиком идти. Идти.

Нет, прямота не в том, чтоб с ходу,

Когда бесчинствует вода,

Не зная броду, рваться в воду

И плыть, и плыть невесть куда...

Нет, ты сумей, как путь ни сложен,

Не обинуясь, напрямик,

Сказать ничтожеству:

— Ничтожен!

Сказать великому:

— Велик!

Плач по новогодней ёлке

Тебя с матерью разлучили. Тебя с сёстрами разлучили.

От земли тебя отлучили. Привезли тебя в чей-то дом.

В платье пёстрое облачили. Людям кланяться научили.

Золотые шары вручили, чтоб не думалось о худом.

А украли тебя под утро. Подрубили под корень самый.

А тебе бы на волю. К полю. К лесу. К звончатой тишине.

Повелели стоять в кадушке, под щелястой оконной рамой,

И ушастые тени шастали по холодной глухой стене.

А в квартире сидели двое. Молчаливых. И неутешных.

Разлюбивших давно друг друга. Неуступчивых и чужих.

Им давно ничего не надо. Ни святых вечеров. Ни грешных.

Просто – тут их свела привычка. Просто - тут посадила их.

Раззолоченная, цветная, ты им что-то сказать хотела.

А пока ты сказать хотела, прикоснувшись к чужой судьбе,

Всё глядел на тебя в окошко клён, от стужи заледенелый.

Простирая пустые ветви, как завидовал он тебе!

А потом догорели свечи. Утро стёрло натёки грима.

И раздели тебя под утро… И закинули в снежный звон.

Пробегали собаки мимо. Пролетали вороны мимо.

И глядел на тебя в испуге потянувшийся к солнцу клён.

Корни

Моя сторона русая.

Моя сторона русская.

Я тобой выкормлен. Выпоен.

Возрос из твоих корней.

Земля запеклась от выбоин,

А нету тебя родней.

Иду ль по земле дозором,

По рекам ли вдаль гребу,

Гляжусь ли в твои озёра,

А будто гляжусь в судьбу.

И выси твои, и лощины-

Всё было в моей судьбе.

Да разве сочтёшь морщины,

Что я прибавлял тебе?!

То рос без отца. В разлуке.

То шёл по лихой войне.

А ты всё тянула руки

И что-то кричала мне.

Кидалась в любые бреши,