Новая методика обольщения

Кевин театрально нахмурился и задумчиво постучал рукояткой ножа по столу, выдерживая нагнетающую напряжение паузу.

— Ладно, уговорил. Объясню — но в последний раз! А то скоро мне будет нечем тебя поразить. Правда, есть у меня в запасе еще один классный фокус… Для него нужны квасцы и калийная селитра. Следует обработать ими бумагу, а потом поджечь ее…

— Нет! — категорически заявила Эшли, пододвигая Марку тарелку с бутербродами. — Поджигать в доме ты ничего не будешь! Не хватало мне только пожаров и взрывов!

— Оладушек, я похож на ирландского террориста?

— Еще как! Вылитый. Ограничься монетами и картами — очень тебя прошу.

Когда на следующее утро они сели завтракать (Эшли разлила кофе в новые нарядные чашки и оделила всех новыми ложечками), Марк застенчиво произнес:

— Кевин, я сегодня рано проснулся и слышал, как ты храпел. Ты всегда храпишь?

— Нет, дружок. Только когда сплю.

* * *

Новый год начался вполне мирно и безмятежно: во всяком случае, их отношения ничто не омрачало. Марк, которому удалось раз по сто скатиться с каждой горы в парке, был просто на седьмом небе от счастья. В прежние зимы никто так его не развлекал — у Эшли просто не хватало сил рысью носиться по сугробам, таская за собой санки с тяжеленьким сыном. Зато Кевина возня с санками и валяние в снегу забавляли не меньше, чем восьмилетнего мальчишку. Эшли не собиралась, подобно этим двоим, горланить, скакать и ловить языком снежинки, но — в общем и целом — при ее нынешнем душевном состоянии подобное поведение было бы оправданно. Накрывавшая ее ранее зловещая тень Тересы съежилась, отступила, и Эшли почти уверовала, что заполнила собой все существование своего неугомонного возлюбленного.

В последнюю пятницу января Кевин подхватил Эшли после работы, чтобы вместе отправиться домой. Уже в машине у него запиликал мобильник. Прервав на середине фразу, он мгновенно переключился на телефонный разговор:

— Да, родная… Что ты говоришь?.. Ничего себе… Ох, ты себе нашла поразительного муженька! Как его угораздило? Хорошо, я сейчас приеду.

Пряча трубку в карман, Кевин повернулся к Эшли:

— Извини, но планы меняются. Сестре через пару недель рожать, а ее чертов муж, сломал себе руку! И ведь как вовремя! Понимаешь, ей сегодня привезли мебель для детской. Все аккуратненько установили, а через несколько часов она вдруг решила, что ей такая расстановка не нравится. Свет, видите ли, не с той стороны падает на кроватку… Ну, ты же знаешь женщин! В общем, она просит приехать и кое-что передвинуть. Заедем?

— Ну, разумеется, только как-то неловко… Меня же никто не звал.

— Брось, Эшли! Все нормально. Заодно я вас и познакомлю. Керри, конечно, девица с норовом, но не кусается.

Не очень вдохновленная, такой характеристикой, Эшли затихла и заметно напряглась в предвкушении негаданного знакомства.

Глубоко беременная Керри, облаченная в свободное джинсовое платье, под которым угадывался невообразимых размеров живот, оказалась действительно необычайно похожей на брата: те же желтые ресницы, та же россыпь веснушек на курносом носу и даже почти те же широкие плечи. Правда, Кевин с ходу подкупал улыбкой и простодушным шармом, а Керри держалась сухо высокомерно: ее голубые глаза не лучились июльским светом, а по-зимнему леденили.

Она приняла нежданную гостью с вежливой и спокойной сдержанностью. По ее оценивающему взгляду нетрудно было догадаться, что ей регулярно приходилось знакомиться с многочисленными подружками развеселого братца, — ни одна не вызвала у нее буйного восторга, и ни одну она не восприняла всерьез.

— Ну? — с порога поинтересовался Кевин. — И как твой благоверный умудрился сломать свою хилую ручонку?

По лицу Керри скользнула тень виноватой улыбки.

— Не руку… Палец. Так глупо вышло. — Она говорила нараспев, растягивая гласные. — Я пошла ночью в туалет. Чем живот тяжелее, тем чаще я туда бегаю. Вернулась и села в темноте на кровать. А Эрик, как оказалось, во сне откинул руку в сторону. И я на нее села… И сломала ему, бедняжке, большой палец.

Кевин не без злорадства, захохотал. Эшли тоже улыбнулась, но скорее сочувствующе — ей эта история не показалась очень смешной. В данной ситуации горемычного супруга и впрямь оставалось только пожалеть.

— А уж если Эрик начинает болеть, — продолжила Керри с появившимися в голосе саркастическими нотками, — то делает это самозабвенно, с особым цинизмом… Прости, Кевин, если я спутала твои планы на вечер. Пойдем, я покажу, что и куда двигать. А вы, Эшли, садитесь. Выпьете кофе? Отлично, я вернусь через минуту.

Керри в самом деле вернулась очень быстро, по-утиному переваливаясь с ноги на ногу. Передав Эшли крошечную хрупкую чашку и послав гостье беглую улыбку, она со вздохом опустилась в кресло напротив и привычным движением погладила себя по животу. Запястья и голые щиколотки у нее были перевязаны пестрыми шнурками. Эшли кивком указала на них:

— Эти браслеты связаны с каким-то народным обычаем?