Читаем Новая модель реальности полностью

Там движения плавно переходят одно в другое. Какие же психические реакции могут быть в новой модели реальности, если она представляет своего рода единый организм? На кого ей реагировать, как только не на самое себя? Как любят в новой модели реальности, как нервничают, как теряют сознание? Вспомним основные, базовые архетипы Юнга – Анима, Анимус, Персона, Тень, Самость. Предполагается, что они в личности то появляются, то исчезают. В новой модели реальности все архетипы упорствуют в бесконечном взаимном превращении, в тотальной проективной идентификации. Как, например, на языке новой модели реальности можно выразить желание, которое на обыденном языке выражается словами «Я хочу есть»? Кто хочет есть? Что он хочет есть? Так в рамках новой модели реальности сказать нельзя. Там питаются не хлебом единым, а смыслами. Как можно питаться смыслами? Стоит представить хлеб, как уже есть хлеб, стоит представить пирог, как он уже есть пирог. Это звучит наивно, но других способов аналогии нет. Когда мы говорим о проективной идентификации, то представляем себе минимум двух участников – мать и ребенка, учителя и ученика, психоаналитика и пациента. В новой модели реальности мать переходит в ребенка, учитель – в ученика, психоаналитик – в пациента. В сущности, здесь нет ничего нового. В традиционной реальности так и бывает: мать передает свои качества ребенку, психоаналитик – пациенту, а учитель учится у ученика. В чем же тогда специфичность психологии новой модели реальности? Рассмотрим такое явление, как деперсонализация, когда человеку кажется, что он это не он, а кто-то другой. Из этого можно было бы сделать вывод, что в новой модели реальности постоянно действует механизм деперсонализации, что и заводит механизм диссоциативного континуума. Но мы говорили, что понятия личности и характера не применимы к психологии новой модели реальности. Поэтому о деперсонализации здесь можно говорить только в широком смысле слова, вероятно, в том, в каком в притче о бабочке Чжуан-цзы говорится, что неизвестно, кто кому снится, бабочка Чжуан-цзы или Чжуан-цзы бабочке. Как вообще можно говорить о психологии, когда нет объекта психологии? Возможно, здесь будет уместен термин проникновение. Одно не просто превращается в другое, но и проникает в другое. Это взаимное проникновение можно представить себе следующим образом. Некий элемент новой модели реальности, движущийся в одну сторону по ленте Мёбиуса, встречает движущийся ему навстречу другой элемент. Они проникают друг в друга, и посредством этого проникновения создается новый элемент, новый смысл. Какой же это смысл? Это зашифрованный смысл Х, которого этот новый элемент становится носителем. А первые два элемента разъезжаются в разные стороны, как бы зараженные этим новым смыслом. Представим себе, как в простой обыденной реальности два человека встречаются друг с другом, вступают в любовные отношения, и у них рождается ребенок. Но то, что в обыденной реальности занимает определенное время, в новой модели реальности происходит мгновенно. Не забудем к тому же о том измерении времени, которое образуется за счет вращения ленты Мёбиуса вокруг своей оси. Туда-то и устремляются новые смыслы, они оплотняются и упорствуют там. Эти новые смыслы сами себя дешифруют. Но как можно дешифровать самого себя? В обычной традиционной психотерапии человека побуждают задавать себе вопросы: «Кто я? Откуда пришел? Куда иду? Зачем?» Человек должен попытаться понять свое предназначение в жизни, свою цель. Это и есть расшифровка его смысла. В новой модели реальности нет людей. Там есть сущности, которые мы условно называем элементами новой модели реальности, взаимно проникающими друг в друга. В то же время новая модель реальности – это одна бесконечная сущность, равная всем другим сущностям, или элементам.

Как океан объемлет шар земной,Земная жизнь кругом объята снами;Настанет ночь – и звучными волнамиСтихия бьет о берег свой.То глас ее: он нудит нас и просит…Уж в пристани волшебный ожил челн;Прилив растет и быстро нас уноситВ неизмеримость темных волн.Небесный свод, горящий славой звезднойТаинственно глядит из глубины, –И мы плывем, пылающею безднойСо всех сторон окружены.Ф. Тютчев. Как океан объемлет шар земной…
Перейти на страницу:

Все книги серии Исследования культуры

Культурные ценности
Культурные ценности

Культурные ценности представляют собой особый объект правового регулирования в силу своей двойственной природы: с одной стороны – это уникальные и незаменимые произведения искусства, с другой – это привлекательный объект инвестирования. Двойственная природа культурных ценностей порождает ряд теоретических и практических вопросов, рассмотренных и проанализированных в настоящей монографии: вопрос правового регулирования и нормативного закрепления культурных ценностей в системе права; проблема соотношения публичных и частных интересов участников международного оборота культурных ценностей; проблемы формирования и заключения типовых контрактов в отношении культурных ценностей; вопрос выбора оптимального способа разрешения споров в сфере международного оборота культурных ценностей.Рекомендуется практикующим юристам, студентам юридических факультетов, бизнесменам, а также частным инвесторам, интересующимся особенностями инвестирования на арт-рынке.

Василиса Олеговна Нешатаева

Юриспруденция
Коллективная чувственность
Коллективная чувственность

Эта книга посвящена антропологическому анализу феномена русского левого авангарда, представленного прежде всего произведениями конструктивистов, производственников и фактографов, сосредоточившихся в 1920-х годах вокруг журналов «ЛЕФ» и «Новый ЛЕФ» и таких институтов, как ИНХУК, ВХУТЕМАС и ГАХН. Левый авангард понимается нами как саморефлектирующая социально-антропологическая практика, нимало не теряющая в своих художественных достоинствах из-за сознательного обращения своих протагонистов к решению политических и бытовых проблем народа, получившего в начале прошлого века возможность социального освобождения. Мы обращаемся с соответствующими интердисциплинарными инструментами анализа к таким разным фигурам, как Андрей Белый и Андрей Платонов, Николай Евреинов и Дзига Вертов, Густав Шпет, Борис Арватов и др. Объединяет столь различных авторов открытие в их произведениях особого слоя чувственности и альтернативной буржуазно-индивидуалистической структуры бессознательного, которые описываются нами провокативным понятием «коллективная чувственность». Коллективность означает здесь не внешнюю социальную организацию, а имманентный строй образов соответствующих художественных произведений-вещей, позволяющий им одновременно выступать полезными и целесообразными, удобными и эстетически безупречными.Книга адресована широкому кругу гуманитариев – специалистам по философии литературы и искусства, компаративистам, художникам.

Игорь Михайлович Чубаров

Культурология
Постыдное удовольствие
Постыдное удовольствие

До недавнего времени считалось, что интеллектуалы не любят, не могут или не должны любить массовую культуру. Те же, кто ее почему-то любят, считают это постыдным удовольствием. Однако последние 20 лет интеллектуалы на Западе стали осмыслять популярную культуру, обнаруживая в ней философскую глубину или же скрытую или явную пропаганду. Отмечая, что удовольствие от потребления массовой культуры и главным образом ее основной формы – кинематографа – не является постыдным, автор, совмещая киноведение с философским и социально-политическим анализом, показывает, как политическая философия может сегодня работать с массовой культурой. Где это возможно, опираясь на методологию философов – марксистов Славоя Жижека и Фредрика Джеймисона, автор политико-философски прочитывает современный американский кинематограф и некоторые мультсериалы. На конкретных примерах автор выясняет, как работают идеологии в большом голливудском кино: радикализм, консерватизм, патриотизм, либерализм и феминизм. Также в книге на примерах американского кинематографа прослеживается переход от эпохи модерна к постмодерну и отмечается, каким образом в эру постмодерна некоторые низкие жанры и феномены, не будучи массовыми в 1970-х, вдруг стали мейнстримными.Книга будет интересна молодым философам, политологам, культурологам, киноведам и всем тем, кому важно не только смотреть массовое кино, но и размышлять о нем. Текст окажется полезным главным образом для тех, кто со стыдом или без него наслаждается массовой культурой. Прочтение этой книги поможет найти интеллектуальные оправдания вашим постыдным удовольствиям.

Александр Владимирович Павлов , Александр В. Павлов

Кино / Культурология / Образование и наука
Спор о Платоне
Спор о Платоне

Интеллектуальное сообщество, сложившееся вокруг немецкого поэта Штефана Георге (1868–1933), сыграло весьма важную роль в истории идей рубежа веков и первой трети XX столетия. Воздействие «Круга Георге» простирается далеко за пределы собственно поэтики или литературы и затрагивает историю, педагогику, философию, экономику. Своебразное георгеанское толкование политики влилось в жизнестроительный проект целого поколения накануне нацистской катастрофы. Одной из ключевых моделей Круга была платоновская Академия, а сам Георге трактовался как «Платон сегодня». Платону георгеанцы посвятили целый ряд книг, статей, переводов, призванных конкурировать с университетским платоноведением. Как оно реагировало на эту странную столь неакадемическую академию? Монография М. Маяцкого, опирающаяся на опубликованные и архивные материалы, посвящена этому аспекту деятельности Круга Георге и анализу его влияния на науку о Платоне.Автор книги – М.А. Маяцкий, PhD, профессор отделения культурологии факультета философии НИУ ВШЭ.

Михаил Александрович Маяцкий

Философия

Похожие книги

Философия
Философия

Доступно и четко излагаются основные положения системы философского знания, раскрываются мировоззренческое, теоретическое и методологическое значение философии, основные исторические этапы и направления ее развития от античности до наших дней. Отдельные разделы посвящены основам философского понимания мира, социальной философии (предмет, история и анализ основных вопросов общественного развития), а также философской антропологии. По сравнению с первым изданием (М.: Юристъ. 1997) включена глава, раскрывающая реакцию так называемого нового идеализма на классическую немецкую философию и позитивизм, расширены главы, в которых излагаются актуальные проблемы современной философской мысли, философские вопросы информатики, а также современные проблемы философской антропологии.Адресован студентам и аспирантам вузов и научных учреждений.2-е издание, исправленное и дополненное.

Владимир Николаевич Лавриненко

Философия / Образование и наука
Иисус Неизвестный
Иисус Неизвестный

Дмитрий Мережковский вошел в литературу как поэт и переводчик, пробовал себя как критик и драматург, огромную популярность снискали его трилогия «Христос и Антихрист», исследования «Лев Толстой и Достоевский» и «Гоголь и черт» (1906). Но всю жизнь он находился в поисках той окончательной формы, в которую можно было бы облечь собственные философские идеи. Мережковский был убежден, что Евангелие не было правильно прочитано и Иисус не был понят, что за Ветхим и Новым Заветом человечество ждет Третий Завет, Царство Духа. Он искал в мировой и русской истории, творчестве русских писателей подтверждение тому, что это новое Царство грядет, что будущее подает нынешнему свои знаки о будущем Конце и преображении. И если взглянуть на творческий путь писателя, видно, что он весь устремлен к книге «Иисус Неизвестный», должен был ею завершиться, стать той вершиной, к которой он шел долго и упорно.

Дмитрий Сергеевич Мережковский

Философия / Религия, религиозная литература / Религия / Эзотерика / Образование и наука
САМОУПРАВЛЯЕМЫЕ СИСТЕМЫ И ПРИЧИННОСТЬ
САМОУПРАВЛЯЕМЫЕ СИСТЕМЫ И ПРИЧИННОСТЬ

Предлагаемая книга посвящена некоторым методологическим вопросам проблемы причинности в процессах функционирования самоуправляемых систем. Научные основы решения этой проблемы заложены диалектическим материализмом, его теорией отражения и такими науками, как современная биология в целом и нейрофизиология в особенности, кибернетика, и рядом других. Эти науки критически преодолели телеологические спекуляции и раскрывают тот вид, который приобретает принцип причинности в процессах функционирования всех самоуправляемых систем: естественных и искусственных. Опираясь на результаты, полученные другими исследователями, автор предпринял попытку философского анализа таких актуальных вопросов названной проблемы, как сущность и структура информационного причинения, природа и характер целеполагания и целеосуществления в процессах самоуправления без участия сознания, выбор поведения самоуправляемой системы и его виды.

Борис Сергеевич Украинцев , Б. С. Украинцев

Философия / Образование и наука