Новая надежда России

Я и сама была не прочь перекусить – с самого утра на ногах и без макового зёрнышка во рту. Мы вышли в фойе бывшего актового зала, где уже были расставлены столики, а у прилавка с россыпями пирожков скучала пожилая буфетчица в переднике с кружавчиками. Саша усадил меня, а сам побежал за чаем и плюшками. Я же уставилась в телевизор, тихо работающий в углу помещения. Я здесь совсем отстала от новостей из внешнего мира, не знаю даже толком, что там происходит – и без того забот полно, так что было интересно посмотреть, как там у них дела. Как раз передавали информационный выпуск. Сначала я не могла понять, что там показывают – то ли митинг, то ли похороны, что-то странное, в общем, но потом я поняла, похолодев, что случилась страшная трагедия – в далеком сибирском городе произошел пожар, и погибло множество людей, и, кажется, даже детей! О Боже! И вдруг, на фоне всего этого ужаса появился Владимир Владимирович собственной персоной – там, в телевизоре он выступал перед сокрушенными людьми, и его лицо выражало скорбь и яростную горечь. Как это может быть? Я вскочила, чтобы немедленно бежать обратно в зал и убедиться, что Президент там, но тут вернулся Саша, посмотрел на экран, потом на меня, и сочувственно покивал:

“Да. Огромная беда. Недоглядели…”

Я попыталась объяснить ему, что беда бедой, но почему президент там – или здесь??? – но от волнения могла только неразборчиво восклицать и размахивать руками. К счастью, Саша догадался сам:

“А, ты вот о чём… Не переживай, всё просто: двойники”.

“Двойники?!” – я вспомнила про не слишком, на первый взгляд, заметные, но периодически явственно проступающие перемены во внешности Владимира Владимировича и сразу же сложила для себя два и два.

“Ну да. А что такого? Бывает так, что дел очень много, и ему надо быть в разных местах. Или, допустим, он в отпуске. Тогда в ход вступают запасные”.

Я всё-таки твердо решила сходить обратно и собственными руками потрогать моего Владимира Владимировича, чего бы мне это не стоило, но тут он сам вошел к нам через открытую дверь. Рядом с ним шел благообразный, сильно в возрасте, офицер в форменном кителе – раньше я его не видела. Они о чём-то негромко беседовали и остановились совсем неподалеку от нас, так что я слышала каждое слово. Старик сказал:

“Значит, всех?”

“Да. Постарайтесь собрать всё, что можно, и вооружение тоже. Будет очень важно обозначить наше присутствие перед Друзьями”.

“Все транспорты уже загружены и ждут решения на взлет… Скажите, могу ли я сам присоединиться к вашей экспедиции?”