Новая опричнина

Полное отсутствие контроля за деятельностью государства было заложено расстрелом Белого дома и, с моей точки зрения, закреплено Конституцией Российской Федерации 1993 года, де– факто закрепляющей концентрацию всей реальной власти в руках президента. Именно тогда сформировалась стратегия уничтожения России ради обогащения кучки коррупционеров и олигархов. Именно расстрел стал переломным моментом, потому что народ был окончательно лишен реального влияния на власть, и продолжающаяся и по сей день наша русская катастрофа стала, по сути дела, необратимой.

Именно 4 октября 1993 года российская государственность окончательно сформировалась в виде того, что тогда оппозиция называла «оккупационным режимом», ну а сейчас, насколько могу судить, называется представителями этой государственности «суверенной демократией». Это внешне демократический авторитаризм, по сути дела, самодержавие.

Причем этот режим опирался на глобальные корпорации, с одной стороны, и на российскую медиакратию, с другой. Именно отсюда столь возбуждающая журналистов трогательная любовь Ельцина к СМИ: он понимал, что к власти его привела именно либеральная часть журналистов.

Ну и, наконец, третья опора – это антироссийская часть интеллигенции. Та самая, которая подписала письмо с призывом «раздавить гадину». Исторически российская интеллигенция всегда призывала милость к падшим, всегда и везде. Она бывала иногда неправа, бывала неправа и именно в этом, но практически всегда говорила: не надо крови, давайте пожалеем людей. В этом ее социальная функция, на то она и интеллигенция.

Когда она начинает говорить «раздави гадину», она перестает быть русской и перестает быть интеллигенцией. И вот эта часть так называемой интеллигенции стала третьей опорой режима. Единственно, из списка подписантов следует убрать Б. Ш. Окуджаву, потому что ему было просто уже очень много лет и он, по– видимому, жил в то время в несколько иной реальности, чем все остальные.

* * *

Очень важно и то, что в результате расстрела Белого дома и последующих событий политическая деятельность стала восприниматься обществом, по сути, как предательство, чтобы не сказать проституция.

Классический пример: насколько можно судить сегодня, Зюганов стал единоличным лидером КПРФ именно благодаря своей публичной поддержке Ельцина в той ситуации. Советники Ельцина, которые были с ним с самого начала, некоторые еще даже из Свердловска, публично поддерживать расстрел не стали – им было стыдно. А в Коммунистической партии РФ тогда было много лидеров, было коллегиальное руководство. И вот господин Зюганов, насколько могу вспомнить и судить сегодня, смог вырваться из этого коллегиального руководства и растолкать всех, опершись на администрацию президента, которая была ему страшно благодарна за поддержку.

Это очень важно: именно с того момента политикой в России стало заниматься стыдно. Хотя политика – это необходимый и полезный вид деятельности, что-то вроде гнойной хирургии.

Очень показательно сравнение расстрела Белого дома с ГКЧП. Путчисты, которые имели, образно выражаясь, не только ружье, но и палец на спусковом крючке, предпочли идти в тюрьму, но не стрелять, хотя могли, по крайней мере, надеяться мгновенно смести с лица земли сравнительно небольшое количество людей, вышедших защищать от них демократию и свои надежды на лучшую жизнь.

А через два с лишним года пришедшая к власти на гребне этой надежды либеральная тусовка открыла огонь на поражение практически без тени колебаний, и до сих пор преисполнена сознанием своей правоты и гордится своим зверством!

Почему в 1991 году народ не поддержал ГКЧП? Потому что общество, еще не знавшее либеральных реформ и порожденного им беспредела, судило ГКЧП по советским нормам, по поздне-советским стандартам, требуя от него ответственности, эффективности и честности.