Новая правда о далекой Отечественной. Том 2

Таким образом, у Наполеона оставался только один путь – на Москву. Больше всего ему не хотелось затяжной войны, и потому он искал генерального сражения, надеясь одним ударом разгромить русские войска. Но это ему не удавалось, так как они отступали и всё время вели упорные арьергардные бои (под Девельтовым, Друей, Миром, Салтановкой).

Эти действия русской армии приводили к расстройству и значительному уменьшению сил Наполеона. Кроме того, ему приходилось оставлять крупные гарнизоны с пушками в захваченных крепостях и городах для охраны складов. По другому он поступить не мог, так – как местное население стало вести партизанские действия против французов и их союзников.

* * *

ВМ: причина этому состояла в том, что по мере того, как Бонапарт все дальше углублялся в обширную страну, коммуникационные линии Великой армии все больше растягивались. Из-за этого обозы не поспевали за продвижением войск, и подвозить запасы, собранные в большом количестве в Пруссии и Польше, становилось всё более проблематичным. Солдаты голодали и вынуждены были заниматься мародерством.

«Гениальный полководец» не учел главнейших моментов, хотя должен был и мог это сделать. Казалось бы, управление кампанией он обеспечил превосходно: обозы, запасы продовольствия (полевые кухни еще не были изобретены), походные госпитали. Все было готово к рывку вперед, потому что, не имея «внезапности», ему требовалась скорость продвижения.

Она была необходима для двух целей: вызвать шок у Александра и разбить русскую армию, не дав ей отойти в обширные пространства России. Здесь видно, что «дрисский» замысел был принят во внимания Бонапартом, однако рывка не произошло, так как «великий полководец» ошибся в своих расчетах.

Глава 4

Например, ему следовало учесть то, что, двигаясь быстро вперед, дивизия неизбежно будет отрываться от обозов, состоящих из больших телег – фур, и оставлять их позади себя. Чтобы обеспечить питание солдат, обозы должны были двигаться не далее чем в 20 км от головы авангарда.

Однако постепенно дивизия растягивалась, а тяжелогруженные обозные фуры, из-за плохих дорог, начинали ломаться и выходить из строя. Кроме того, запас на передних фурах тоже иссякает и они должны обновить его из обозов второго эшелона. Грубая прикидка показывает, что обеспечение начнет безнадежно отставать через 7–10 дней. При быстром марше, который длится только 7–10 дней, можно рассчитывать лишь на экстремальное усилие и на переносной запас сухарей (Ульмский маневр 1808 г.).

* * *

Реквизиция продуктов и фуража по окрестностям вдоль дороги, при наличии большой массы войск, не решает проблемы. Предположим, что дивизия живет реквизициями с придорожной полосы в 4 км, на что уходит ежедневно 2 часа поиска и конфискации. Тогда следующая в колонне дивизия должна будет производить реквизиции в полосе далее 4–8 км., затрачивая уже 4 часа. Третья дивизия будет тратить уже 6 часов, в следствие чего оторвется от первой.

В итоге, первая дивизия (авангард) сделает остановку и опустошит все окрестности, при этом она отдохнет, а подошедшая третья дивизия – нет. При следующем же броске разрыв усилится еще больше. Все это было известно Наполеону после его остановок в Вильно и Витебске. На что же рассчитывал гений? Очевидно на то, что при первом, самое большее – втором броске, он уничтожит армию Александра в генеральном сражении. Но тот, отступая без боя, не предоставил ему этого удовольствия.

Глава 5

30 июля, явившись в Москву, «хитрый византиец» Александр издал еще один манифест. В документе говорилось: «После воззвания ко всем верноподданным о собирании внутренних сил для защиты Отечества, мы нашли во всех сословиях такое усердие, что явившиеся добровольцы намного превосходят числом требуемое в ополчении количество людей.

Принимая такое рвение с отеческим умилением, мы решили собирать силы в одних губерниях и не тревожить без нужды другие. Для этого образовать 3 округа из 16 губерний – (Астраханская и Саратовская не входили в это число – ВМ), а остальные губернии остаются без надобности, пока не возникнет необходимость употребить их для жертвы и к услугам Отечеству.

Каждый из военачальников и воинов, когда неприятель будет изгнан с нашей земли, возвратится с честью и славой в первобытное свое состояние (так в документе – ВМ) и к прежним своим обязанностям. Москва, 18 июля 1812 г.».