Новая реальность

— Слушай, ты бы человеку спасибо лучше сказал, чем все это на него навешивать, — вмешалась женщина. Андрей теперь мог лучше рассмотреть ее. Пожалуй, она была постарше, чем Петр, у нее было округлое, немного осунувшееся лицо, большие губы, серые водянистые глаза и длинные черные ресницы. Казалось, она как раз достигла зенита молодой, ни от чего не зависящей красоты, после которого вот-вот начнется неминуемое движение вниз. Оба начали горячо благодарить его. Хотя они только избежали опасности, в словах Петра уже слышалась насмешка и ирония, а вот его спутница была совершенно серьезна.

Их впустили в большое конторское помещение вокзала с высоченным сводчатым потолком и несколькими хрустальными люстрами. Впрочем, из них горела только одна, поэтому находящиеся в конторе люди сидели в сумерках.

На мониторах их компьютеров Андрей увидел графики и таблицы, напоминающие расписание, но прочитать что-либо не смог. Никто не проявил к вошедшим интереса, даже не повернул головы. Клерки продолжали печатать что-то на многочисленных, мерно гудящих машинах, а полицейские, зевая, обступили батареи и принялись отогреваться, не снимая масок.

В центре помещения, прямо под люстрой, в клубке белого света, за широким столом сидел уставшего вида старик с огромной амбарной книгой и что-то записывал. Полицейский склонился к старику и негромко забормотал ему на ухо. Тот поднял уставшие глаза на троицу москвичей и сказал:

— Поручаетесь?

В другой ситуации Андрей, пожалуй, спросил, что именно подразумевает его поручительство, какие обязательства он на себя возьмет и все в таком духе, но сейчас он не почувствовал ничего, кроме скуки, и ответил:

— Да.

Ему показалось, что на мгновение все присутствующие перестали колотить по клавиатурам, а вполглаза покосились на него, но через секунду стук возобновился. Старик переписал информацию из его паспорта в книгу, затем попросил Андрея расписаться, и через пару минут он был свободен.

Дожидаясь своих новоявленных знакомых у вокзала, он опять курил «Северные» и думал, кто этот Петя и откуда они знакомы. Кажется, был какой-то скандал, где-то далеко и миллион лет назад, но тяжелая головная боль заволакивала его взгляд каждый раз, когда он пытался вернуться к тем событиям. Видимо, что-то неприятное, связанное с ней. Но раз что-то внутри так противилось вспоминать, то наверняка дело касалось давно минувших дней и больше не имело значения.

Через минут пятнадцать появились Петр со спутницей. Теперь их лица тоже были спрятаны под шарфами, и они больше походили на местных, чем до этого.

— Кстати, позволь представить, это Олеся, моя жена! Вы же не знакомы, да? Мы поженились намного позже того события, — Петр доверительно моргнул, как будто намекая, что о событии Олесе знать необязательно. И Андрей, пожимая ей руку, тоже моргнул, хотя не помнил ни события, ни, собственно, Петра, но соглашался играть в игру.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ВЫСТАВКА СОВРЕМЕННОГО ИСКУССТВА

Утром в понедельник Андрея вызвали к редактору. Все выходные он плохо спал и ничего не делал, только курил «Северные», а когда они кончались — выходил на улицу и покупал новую пачку.

Свои «Северные» он курил прямо в комнате, игнорируя истошный хозяйкин стук. Он вдруг осознал, что ни один поезд не уходит из городка обратно в Москву с пассажирами, а значит, шансов, что его выселят, не так много, и просто перестал ее слышать, позволяя едкому, отдающему сухой травой дыму пропитать одежду, белье, обои и книги на полках. Когда он отправился к редактору, то прыснул на себя одеколоном, потому что въедливый запах забился глубоко в одежду, и никакое воскресное проветривание (весь вечер он запрещал себе курить) уже не выручало.

Кабинет редактора заполнился книгами и журналами, на столе появилось два монитора, на окнах повесили шторы, так что никакие следы короткого зимнего дня больше не могли проникнуть сюда. Редактор сменил костюм, но остался верен коричневым тонам. Еще он снял очки и глядел на Андрея маленькими черными зрачками. Почему-то без очков его лицо уже не казалось таким же острым, как прежде, но все равно Андрею чудилось, что он может заклевать его в любую секунду. Он покорно остановился в дверях.

— Присядьте.

Андрей присел и опустил глаза на стол.

— Как продвигается работа?

— Я только начал.

— Вот как? Во сколько вы приходите на службу?

— В девять утра.

— Мне кажется, если ваш рабочий день начинается в девять утра, то приходить надо хотя бы в восемь тридцать, не так ли?

— Да, вы правы, — автоматически согласился Андрей. Он не помнил, когда именно решил соглашаться со всем, что говорит редактор.

— Вам, похоже, не слишком нравится наша газета, — заметил редактор.

— Я прошу прощения, но я до сих пор не знаю, как могу к вам обращаться.

— А что, вы с коллегами не обсудили мое назначение? — удивился редактор.

— Я не общаюсь с коллегами.

— Почему?

— Не нужно, — простодушно признался Андрей и угадал, что редактору это понравилось. Тот усмехнулся.