Новая реальность

— Хорошо, я не позволю этим жутким известиям покинуть эти стены, если мой сын прямо сейчас подпишет отречение, и покинет Берлин не позднее третьего дня, считая от этого, — наконец произнес король, опуская руку. — И если все, собравшиеся здесь поклянутся своей душой молчать о произошедшем.

Конечно поклянемся, даже не сомневайся. Только я своим солдатам переведу, как ты только что сына называл, и они сразу же клясться начнут. У него явно что-то с головой случилось, это точно. Может быть микроинсульт какой-нибудь, который спровоцировал шизу?

Сначала мне показалось, что Фридрих не станет ничего подписывать, но у него не было времени, чтобы отойти от шока, поэтому, почти минуту глядя в строки отречения, он в конце концов поставил размашистую подпись, и покачиваясь пошел из залы, даже не взглянув на тело фон Катте.

А через три дня мы выехали из Берлина. При этом лошадь мы ему выделили из своих, а из вещей у Фридриха был с собой только кошель с заработанными им в типографии деньгами, да старый уже маловатый ему мундир без знаков различия.

Внезапно сзади раздался топот копыт и чьи-то крики, призывающие подождать их.

Я придержал Цезаря, и моему примеру тут же последовали все остальные. Нас догоняли два всадника, но кто это такие я так и не понял, пока они не представились. При этом дышали они так, словно это они неслись за нами вслед, а не лошади.

— Георг Венцеслаус фон Кнобельсдорф, — отдышавшись назвал себя склонный к полноте молодой парень. Указав на второго, отличающегося более худощавым телосложением, да возрастом постарше, Георг произнес. — Иоганн Иоахим Кванц, к вашим услугам, господа.

— И что же заставило вас, почти загнать лошадей, догоняя нас? — переговоры взял в руки Петька, потому что ехавший в карете Румянцев был от нас далековато.

— Мы желаем добровольно сопровождать его высочество в ссылке, куда бы он ни отправился, — вздернув подбородок, заявил Георг.

— Похвально, господа, такая преданность всегда в цене, — кивнул Петька. — Вот только сдается мне, что его высочество сам не знает, куда именно он едет.

И тут Фридрих поднял голову и удивленно посмотрел на нас, словно впервые увидел.

— Я пока с вами еду, господа. Я обязан вам жизнью и даже честью, так что я готов ехать в Россию, и быть представленным императору Петру. Я слышал, что ваша необъятная страна дает приют таким вот изгоям как я, становясь для них домом, — я отвернулся и икнул. Поехали, ваше высочество. Я тебя лично по возвращении с императором Петром познакомлю.

Глава 18

Евгений Савойский, несмотря на преклонный возраст, а ему уже стукнуло шестьдесят семь, не выглядел дряхлым. Все время, пока длился обед, он не сводил с меня пристального взгляда, словно пытаясь что-то найти. Это, если честно не могло не нервировать. Так и хотелось встать и спросить в лоб: «Ну что?»

Сам же маленький принц не произнес за обедом ни слова, да и ел он мало. Из разговоров конюхов, которые донеслись до меня на конюшне, куда я зашел проверить, как обихожены наши лошади, я вынес, что принц Евгений сам просил Карла позволить ему принять свадебный поезд Елизаветы у себя в Бельведере. Встретили нас здесь по первому разряду, впервые за наше путешествие. Во время иной раз кажущейся бесконечной войны с османами, которых принц Евгений считал своими непримиримыми врагами, он сумел перенять от них некоторые привычки, которые сделали пребывание в его замке удивительно комфортным. Впервые с тех пор как поезд пересек границу России, всем нам удалось расслабиться. К каждой спальне примыкала купальня, а для слуг была построена общая, потому что Евгений ненавидел грязь, и вовсе не считал вшей благословением божьим.

Когда он проводил нас впервые по анфиладе комнат, то все, начиная от самодовольной улыбки до пространных лекций о той или иной комнате, просто кричало о том, насколько он любит свой дом и гордится им. Остановившись возле одной комнаты, он внезапно повернулся к нам и произнес: