Новая Россия

Поскольку европейский бизнес на порядок менее конкурентоспособен, чем американский (из-за большей социальной нагрузки, большего бюрократизма и в целом меньшего масштаба действий), свободная торговля с США обернется для Европейского союза тем же, чем для стран Восточной Европы обернулась евроинтеграция — деиндустриализацией и массовой гибелью среднего класса. Которая, кстати, может привести к серьезным политическим потрясениям вплоть до прихода к власти фашистов или их современного воплощения — крайних либералов, с беспредельной жестокостью обслуживающих интересы уже не крупного национального, а глобального бизнеса.

Весьма существенно, что отчаянная попытка захвата украинского рынка под видом подписания соглашения об «ассоциации» (помимо свободной торговли с Европейским союзом оно предоставляло евробюрократии право вето на любое решение властей Украины и требовало укрепить ее западную границу, чтобы фанатики евроинтеграции не создали никаких значимых неудобств для объекта своего поклонения) представляется сегодня проявлением стремления европейского бизнеса хоть как-то компенсировать последствия своего неизбежного стратегического поражения после создания зоны свободной торговли с США.

Нелепая кровавость этой попытки, экономический смысл которой не сознавался даже проевропейскими политическими силами Украины, и ее чудовищный результат в виде резкого сжатия украинского рынка и физического уничтожения огромного количества ресурсов, под управление которыми только немецкий бизнес успел аккумулировать десятки миллиардов евро, весьма внятно характеризуют качество современного европейского управления.

Однако евроинерция исключительно велика, и на некоторое время она обеспечит сохранение евроинтеграции даже в неблагоприятных внешних и внутренних условиях.

Какая Европа нам нужна

Никакие общечеловеческие и гуманитарные иллюзии в отношении Европейского союза в настоящее время, когда он вполне открыто и официально объявил нам пока холодную войну, введя экономические санкции (второй пакет которых был принят немедленно после вторых Минских соглашений, чем Европейский союз весьма наглядно и убедительно «наказал» Россию за попытку прекратить развязанное и поощряемое европейцами кровопролитие на Украине), больше не имеют права на существование.

Как ни жаль, современный символ гуманистической цивилизации — Европа — практически полностью утратила творческий дух по отношению к глобальным процессам, страдает провинционализмом и догматизмом в предельно острой и опасной для окружающих форме, а также поражена близкой к патологии склонностью к стимулированию и всяческому поощрению предательства. Насколько можно судить, изложенное не позволит ей, при всем ее колоссальном накопленном культурном багаже и богатстве, не только вести сколь-нибудь успешную глобальную экспансию, но и даже и просто стать самостоятельным субъектом мирового развития.

Как это ни прискорбно, в настоящее время Европа представляет собой не более чем пассивный, управляемый внешними эгоистичными силами и уверенно клонящийся к упадку, хотя все еще и очень обеспеченный и достаточно мощный регион.

Для России Европейский союз, насколько можно судить, в настоящее время представляется прежде всего по-прежнему емким рынком, весьма полезным культурным феноменом, источником весьма разнообразного набора частично пригодных для заимствования форм и принципов и одновременно зловещим предупреждением о недопустимости слепого копирования даже лучших из них.

Современная Европа для нас, как бы это ни противоречило нашей историко-культурной традиции, выродилась в не более чем предмет и инструмент потребления. Да, самого разнообразного, включая эмоциональное и интеллектуальное. И конечно, ее разложение отнюдь не повод для озлобления и какого бы то ни было самоограничения этого потребления.

В конце концов, «если вам не нравятся кошки — значит, вы просто не умеете их готовить».

Просто не нужно ждать, что европейские страны решат за вас ваши проблемы и откроют перед вами дверь в лучший мир.

Блага, которые действительно способна предоставить нынешняя Европа, связаны с обеспечением индивидуального комфорта в самом широком смысле этого слова — от материального потребления и приобщения к безусловным культурным ценностям до бизнеса, личной безопасности, здравоохранения и доступа ко все еще сравнительно качественному (при всем неуклонном снижении его уровня) и, главное, признаваемому самой Европой образованию.