Новая Россия

Этим и надо по мере возможности пользоваться.

А вот поиск союзников и учителей, коллективных и личных норм поведения, смыслов, ценностей, принципов или, упаси боже, мировоззрения, целостной жизненной философии — это не к Европе, как бы ни старались ее многочисленные поклонники и пропагандисты.

Потребляйте Европу правильно, пока она еще существует.

Глава 4. Наши возможности и наше место: объективные границы возможностей

4.1. Современное состояние России: перспективы системного кризиса

Социально-экономическую политику российского государства на протяжении всего времени его существования после распада Советского Союза не представляется возможным сколь-нибудь непротиворечиво объяснить без набирающей популярность гипотезы, согласно которой это государство сложилось в начале 90-х еще в недрах СССР как инструмент отнюдь не общественного развития, но разграбления советского наследства и легализации украденного в качестве личных богатств в фешенебельных странах. Уже и от наследства этого мало что осталось, и с легализацией на Западе проявляются пока не критичные, но уже пугающие «офшорную аристократию» проблемы, но машинка свинчена по-советски надежно и продолжает молотить, уничтожая страну.

Этим объясняются, насколько можно судить, и поразительно неизменные на протяжении всех 28 лет национального предательства (считая с обрушивших потребительский рынок хозяйственных реформ Горбачева) «ошибки» и «недостатки». Либерализм как идеология служения государства интересам глобального бизнеса, а не своего народа, кромешная коррупция, безнаказанный произвол монополий, труднодоступность правосудия, сжатие социальной сферы как универсальный ответ на любую финансовую проблему — словом, все, что душит и разрушает наше общество, легко объясняется этой гипотезой и вряд ли объясняется какой бы то ни было иной.

Любителям объяснять разрушительные последствия собственной политики коварными санкциями злокозненного Запада стоит напомнить: экономика России перестала ускорять свой рост при резком (на 38 %!) удорожании нефти еще в 2011 году. В 2012-м из-за присоединения к ВТО на заведомо кабальных, колониальных по сути условиях бурный до того инвестиционный рост сменился инвестиционным спадом: как многократно предупреждалось, «при прочих равных условиях» в страну идут или товары, или инвестиции. С января по август 2013 года промышленное производство было незначительно, но все равно ниже прошлогоднего. Паническое бегство из нашей страны частного капитала и ослабление рубля началось в январе 2014 года — еще во времена дорогой нефти (цена которой на мировых рынках гарантированно, как тогда казалось, превышала 100 долл/барр) и во внешнеполитической ситуации, в которой развязывание против нас Западом новой холодной войны невозможно было и представить.

Пресловутые санкции лишили Россию внешнего кредитования, но основной вред отечественной экономике принесли не они сами по себе, а категорическое нежелание определяющих социально-экономическую политику нашей страны либералов реагировать на новую ситуацию и заменить внешние кредиты внутренними. Ведь в экономическом плане государство отличается от обычной семьи в первую очередь именно тем, что не просто может, но и обязано эмитировать деньги в соответствии с потребностью своей экономики (такая эмиссия не вызывает инфляции при ограничении произвола монополий). Однако, принципиально отрицая национальный суверенитет, глобальный бизнес руками верно служащих ему либералов не дает государству исполнять свои неотъемлемые обязанности перед народом.

Кроме того, чтобы эмитировать свою валюту по потребности своей экономики, а не в том количестве, которое позволяет Запад, надо отделить спекулятивные деньги от инвестиционных, иначе кредиты на развитие производства пойдут на валютный рынок и обрушат его, как это произошло в нашей стране, например, осенью 1992 года.

Такие ограничения вводили на соответствующей нашей стадии зрелости финансовых рынков все развитые страны (собственно говоря, именно потому они и стали развитыми). Рыночные США отменили их (в виде закона Гласса — Стиголла) лишь в 1999 году, менее рыночная Япония — в 2000-м.

Но «что позволено Юпитеру, не позволено быку»: российские либералы не смеют и помыслить об этом. Ведь такие ограничения ущемят интересы в основном спекулятивного глобального бизнеса, которому они служат.

Поэтому они отказываются от ограничения финансовых спекуляций и практически одинаковым образом регулируют спекулятивные и производственные капиталы, что удушает последние, а с ними и весь реальный сектор, вновь, как в «лихие 90-е», лишаемый кредита, а с ним и возможности нормального развития.