Новая Россия

Помимо естественных социально-политических напряжений, это, как представляется, весьма серьезно затруднит организацию массового свободного творчества, которой китайское руководство со свойственными ему тщательностью и старанием занимается еще с начала 2000-х годов. Разумеется, не в силу каких бы то ни было сентиментальных соображений, а по сугубо прагматическим причинам: именно такое творчество в современных условиях является категорически необходимой предпосылкой реальной борьбы за лидерство в постиндустриальной экономике. Между тем коллективистская культура Китая (как и ряда других стран Азии) по самой своей природе весьма последовательно отторгает творчество и творцов, хоть и благоприятствует изощренному копированию и улучшению уже достигнутых и общественно признанных результатов.

Задача организации в Китае массового созидательного творчества (в первую очередь, разумеется, научно-технологического), возможно, в принципе не поддается решению, так как общество не в силах существенно изменить свою собственную культуру даже при осознаваемой им крайней необходимости. Однако объективная потребность в ужесточении контроля за деятельностью людей для более равномерного распределения имеющихся в каждый момент ресурсов (а социальное неравенство в Китае давно достигло американского уровня) еще более усложняет ее.

Потребность решить крайне трудную задачу, одновременно лишая себя необходимых для этого социальных ресурсов, естественным образом порождает колоссальное внутреннее напряжение, причем в Китае оно усиливается психолого-демографическим фактором, вызванным сочетанием национальной культуры с решительными реформами недалекого прошлого.

Жесткое ограничение рождаемости в крестьянской культуре, воспринимающей рождение девочки как несчастье, привело к огромному перекосу в пользу рождения мальчиков. Уже сейчас как минимум несколько десятков миллионов молодых китайцев физически лишены возможности найти себе какую бы то ни было жену, что объективно весьма существенно повышает уровень внутренней агрессии в обществе. Отмена этого правила приведет к росту рождаемости и усилению нагрузки на окружающую среду.

С другой стороны, в активную жизнь входит поколение «маленьких императоров» — избалованных единственных детей, над которыми как над единственным продолжением рода тряслись многочисленные родственники и которые привыкли совершенно искренне считать себя пупом Вселенной.

И венчается сложная, многомерная и в целом пугающая демографическая ситуация естественной сменой поколений в руководстве страны, на глазах становящейся мировым лидером: критическая значимая часть средних и высших позиций уже занята выпускниками западных по типу воспитания личности вузов. Это отнюдь не патриоты, которых мы привыкли видеть во главе Китая, а всего лишь пресловутые «эффективные менеджеры», которые стремятся к личным достижениям, а отнюдь не к общему благу. Поколения их предшественников по мере своих сил служили Китаю просто потому, что это Китай: новые же поколения руководителей, насколько можно судить, служат Китаю лишь потому, что это выгодно, и, по всей видимости, только до того времени, пока это остается таковым.

Уже преемник Си Цзиньпина будет, если ситуация по каким-то причинам не изменится кардинальным образом, принадлежать к их кругу.

А ведь замена лидеров, сражающихся за будущее своего народа, пусть даже и добросовестными, но всего лишь отличниками, жаждущими не результата для всех, а хороших отметок для себя, не просто снижает эффективность государственного управления. Как весьма убедительно показывает пример многих стран Европы и в особенности Израиля, подобная трансформация руководства по вполне объективным причинам делает его в целом контрпродуктивным и скорее всего служащим интересам не своей страны, а глобального бизнеса или обслуживающей его международной бюрократии.

И в сегодняшнем Китае, несмотря на всю его тысячелетнюю традицию организации государственного управления, эта угроза представляется уже совершенно реальной.

Объективные и в целом неумолимо нарастающие трудности юго-восточного соседа и вероятный крайне болезненный для него провал его глобального проекта исключительно важны для России прежде всего из-за нашей собственной чудовищной слабости. Трудно поверить, но в конце 40-х Маньчжурия была заселена так же редко, как и нынешнее Забайкалье. Дальнейшее принципиальное игнорирование объективных потребностей развития азиатской части России может в стратегической перспективе привести к ее утрате в силу естественных хозяйственных и демографических процессов, даже без сознательного вмешательства китайского государства.