Новая структурная трансформация публичной сферы и делиберативная политика

Ответ на этот вопрос дает нам обращение к третьему из выбранных нами понятий – опыт. Еще в 1972 году Оскар Негт и Александр Клюге пишут работу «Публичная сфера и опыт. К анализу буржуазной и пролетарской публичной сферы». Выстраивая свое высказывание как систематическую критику хабермасовского концепта «буржуазной публичной сферы», Негт и Клюге добавляют к ее концептуализации важное измерение – опыта (Erfahrung): что представляет собой социальный опыт, как, кем, с какими целями конституируется его социальный горизонт и т. д. Внимание к опыту позволяет им выстроить образ пролетарской публичной сферы, контрпубличности (Gegenoffentlichkeit), противостоящей равно классической буржуазной и индустриально-коммерческой публичным сферам. Опыт, в их понимании, синонимичен открытости, включенности, разнородности, непредсказуемости, текучести, противоречивости, конфликтности, процессуальности, – иными словами, всему тому, в чем трудно было бы заподозрить Хабермаса (если брать понятия Негта и Клюге в тех значениях, в каком они себя ему противопоставляют19).

В новой книге Хабермаса читаем следующее: «Мы не должны забывать о главном, от чего в конечном счете зависит судьба демократии: с нормативной точки зрения, институт формирования общественной воли должен реально работать таким образом, чтобы конституционный консенсус избирателей время от времени подтверждался опытом». Опыт здесь, разумеется, не имеет того же смысла, в котором его более систематически понимали Негт и Клюге, противопоставляя его рациональному дискурсу буржуазной публичной сферы Хабермаса, однако это – заметное смещение акцента в разговоре последнего о нормативной теории: консенсус должен/может проверяться, подтверждаться или опровергаться опытом; «критический опыт из частных сфер жизни» накапливается в протестный потенциал; «заслуживающими доверия остаются только те необходимые идеальные ожидания, которые граждане связывают со своим опытом» и т. д. Эта линия соотнесенности с опытом теперь звучит гораздо отчетливее.

Образ публичной сферы, который Хабермас дает в новой работе, еще в очень большой степени идеализирован: участники публичной сферы – это по-прежнему максимально рациональные субъекты, мыслящие в понятиях отказа от собственных интересов в пользу общего блага, потенциально готовые дать себя переубедить «лучшим аргументом», несущие ответственность перед теми, чьи мнения в политической борьбе оказываются не в выигрыше и т. д. Однако Хабермас, его язык, оптика, ракурс уже немного другой. И эти слегка или ощутимо сместившиеся акценты – дань порожденной им же критики, которую он всегда и неизменно читает, во внимательном диалоге с которой пишет свои работы вот уже более 60 лет.

Предисловие

Я признателен своим коллегам Мартину Зелигеру и Себастьяну Севиньяни, которые в последней своей работе заговорили о необходимости «новой» структурной трансформации публичной сферы и этим побудили меня вернуться к старой теме, несмотря на то, что я уже давно занимаюсь другой проблематикой и читаю публикации на данную тему. Поэтому материалы, которые коллеги собрали для специального выпуска журнала «Левиафан»20, позволили мне ознакомиться с состоянием профессиональной дискуссии на эту тему. Я хотел бы поблагодарить коллег – авторов сборника за это полезное чтение.

Меня не удивляет, что сегодня эта тема вызывает широкий интерес. Поэтому я решил сделать собственную статью в упомянутом сборнике доступной для более широкой аудитории, несколько изменив форму. Я дополнил свой текст двумя разъяснениями концепции делиберативной политики, которая связана с просвещенным формированием демократической воли в политической публичной сфере. Это сокращенная версия моего интервью, взятого для «Оксфордского справочника по делиберативной демократии»21, и переработанное предисловие к сборнику интервью на ту же тему под редакцией Эмили Праттико22.

Размышления и гипотезы о новой структурной трансформации политической публичной сферы