Новая царица гарема

Сади-паша в этот день на особой аудиенции докладывал султану и принцу Юсуфу о подробностях похода, а Гассан взял короткий отпуск, чтобы исполнить некоторые дела в городе. Когда Зора приехал в Беглербег, он застал Сади-пашу по окончании аудиенции в покоях дворца, занимаемых Гассаном. Они поздоровались, и Сади не мог достаточно нахвалиться милостивым приемом, оказанным ему султаном и принцем.

– А наш товарищ Гассан действительно любимец султана? – спросил Зора.

– Султан желает его постоянно иметь при себе. Кажется, султан встревожен тем обстоятельством, что Гассан выпросил и получил короткий отпуск. Но принц Юсуф, кажется, еще более привязан к нему.

– Вот мы все достигли первой ступени к нашим целям, чтобы иметь возможность взбираться далее на высоту. Вы же двое поднялись даже выше, чем до первой ступени. Я через несколько дней уезжаю в Лондон, Сади.

– Так нам действительно предстоит разлука?

– Иначе и быть не может. Но я слышу шаги.

– Это Гассан возвращается наконец от Магомет-бея. Гассан вошел в комнату и приветствовал своих друзей. Он был серьезен, почти мрачен.

– Поручение твое исполнено и не исполнено, смотря по тому, как ты это примешь, – сказал он Зора.

– Так ты застал Магомет-бея? – спросил тот.

– Да, в серале.

– Сообщил ли ты ему, по какой причине Зора-бей посылает ему вызов? – спросил Сади.

– Я в коротких словах объяснил ему, что между нами решено было жребием, кому следует наказать его за изменническую шутку, которую он сыграл с нами некоторое время тому назад, – сказал Гассан. – Сначала он сделал вид, как будто ничего не знает. Когда же я совершенно спокойно и обстоятельно заявил ему, что тогдашний таинственный вестник был никто иной, как он, он наконец сознался в этом. «Если ты этого непременно хочешь – да, это был я, – сказал он, – и сделал это, чтобы наказать вас за унижение, нанесенное вами моему полку. Итак, это был я, что же далее?» «Я пришел вызвать тебя по поручению Зора-бея, победоносное возвращение которого должно быть известно тебе, – сказал я. – Зора-бей предоставляет тебе выбор оружия, места и времени, одним словом, все, и желает только наказать тебя за тогдашнее предательство».

– Отлично сказано! – воскликнул Зора. – Но, по правде, этот презренный плут стоит, чтобы его наказали просто хлыстом. Но продолжай, мой благородный Гассан.

– «Наказать? – спросил он, – продолжал Гассан свой рассказ. – И принял исполненный ненависти угрожающий вид. – «Ты пришел вызвать меня от имени Зора, это все, ничего больше? Я думаю сделать твоему другу одолжение, не приняв твоего вызова».

– Не приняв вызова? – воскликнули в один голос Сади и Зора.

– При этом он оскалил зубы, как будто этот ответ доставлял ему дикое удовольствие, – продолжал Гассан. – Я так же, как и вы, переспросил его, и он отвечал мне: «Я не принимаю вызова, потому что Зора не в одном чине со мной и я не хочу застрелить его, чтобы не навлечь на себя неприятностей».

– Это жалкий плут! – воскликнул Сади. – Он в моих глазах стоит ниже самой негодной собаки.

– «Так я беру на себя вызов», – отвечал я ему. Он пожал плечами. «Ты бей башибузуков, я – бей капиджей», – сказал он презрительно, так что я почувствовал искушение без дальнейших разговоров проткнуть его шпагой.

– Хорошо, что ты удержал свой порыв, – сказал Зора, хотя бледный, но спокойный. – Этот презренный мальчишка, этот приспешник Мансура только того и хотел, чтобы ты наложил на него руку, чтобы иметь повод к новому обвинению, и хотя ты адъютант самого султана, все же он, благодаря силе кадри, мог бы кое-чем тебе напакостить.

– Стоит ли более говорить об этом? – обратился Сади к своим друзьям. – Предоставьте мне возможность потребовать от него удовлетворения.

– Он не даст его тебе ни в коем случае, – продолжал Гассан. – И от твоего имени повторил я ему вызов, но он с презрительным видом сказал мне в ответ, что он не будет ни биться, ни стреляться, так как уверен, что убьет противника, а ему вовсе нет охоты из-за нас путешествовать в крепость.

– Тогда мы должны принудить его к этому! – воскликнул Сади в волнении.

– Или наказать, где бы мы его не нашли, – сказал Зора хладнокровно, хладнокровие его было только внешнее; его поразительно бледное лицо выдавало его внутреннее волнение.

– Посоветуемся насчет этого, – сказал Гассан. – После того, как он высказал мне это решение, я объявил ему, едва владея собой, что пусть он пеняет на себя самого за последствия своего малодушного образа действий, затем я с презрением повернулся к нему спиной и вышел. Мой совет теперь, чтобы все дело предоставить султану на его разрешение.

– Все это хорошо, мой друг, – отвечал Зора, – но ты знаешь не хуже меня, кто скрывается за этим Магомет-беем. Боюсь, чтобы нам не получить в ответ совета о примирении.

– Я остаюсь при том, что мы должны принудить его дать нам удовлетворение не позднее, как сегодня! – воскликнул Сади.

– Как же ты его заставишь, если он находится в серале и смеется в глаза в ответ на твой вызов? – спросил Гассан.

– Клянусь бородой пророка, я думаю, это было бы хорошо.