Новая царица гарема

Сирра быстро дошла до старого, маленького дома. Там все было тихо и темно. Неужели старая Кадиджа уже умерла? Неужели никто не утешил ее в предсмертных муках? Сирра подошла к двери – она была заперта. Никто не шевелился внутри дома, никакого стона не было слышно. Сирра постучала, никто не вышел на ее стук. Она постучала еще громче – все то же молчание. Тут Сирра легко и проворно, как кошка, подошла к полуоткрытому окну, совсем отворила его и прислушалась – внутри ничего не было слышно, еще меньше могла она что-нибудь видеть при царившем там мраке. Тогда Сирра влезла в окно и тихо пробралась в комнату. Глаза ее должны были сначала привыкнуть к царившему там мраку, поэтому она простояла несколько минут неподвижно. Потом, подойдя к старой постели, на которой всегда спала ее мать Кадиджа, она осторожно ощупала ее. Постель была пуста, старой Кадиджи не было в комнате.

Сирра зажгла маленькую стоявшую на столе лампу и начала обыскивать коридор, маленькую спальню и остальные комнаты, но ни больной, ни мертвой нигде не было. Неужели Кадиджу уже унесли? Не слишком ли поздно пришла Сирра? Дверь дома была заперта. Все было по-прежнему. Внизу в комнате на столе еще лежали остатки обеда: рыбные кости, сладкий рис и маисовый хлеб. Потушив лампу, Сирра вылезла в окно на улицу. Едва только она очутилась внизу, как услышала произносимые вполголоса слова человека, который приближался, разговаривая и смеясь сам с собой. Она прислушалась: это была мать Кадиджа. Так она говорила всегда, возвращаясь ночью в пьяном виде домой. Сирра не верила своим глазам.

Тут подошла старая Кадиджа. Она была здорова, вовсе не умирала и не была больна. Следовательно, известие старой Ганифы было неверно, и Сирра решилась немедленно отыскать дом старой Ганифы и ее саму. Предварительно она убедилась своими глазами, что мать Кадиджа возвращалась из ближайшей таверны, опьяневшая от опиума.

Старая Кадиджа не заметила Сирры, сидевшей на корточках у дома: было слишком темно, и мысли ее носились в другом мире. Шатаясь, дотащилась она до постели и бросилась на нее. Сирра убедилась, что известие о болезни матери было ложное. Она немедленно поняла со свойственной ей проницательностью, что за этим скрывался какой-то дурной умысел, что Ганифа при своей недальновидности стала жертвой обмана. Сирра не могла еще разгадать цели этого ложного известия. Но она решила тотчас же разузнать все.

Убедившись, что Кадиджа была жива и здорова, Сирра поспешно вернулась к лодке и отправилась в Скутари. По дороге ей пришло в голову, что тут действовал не кто иной, как Лаццаро, и что, без сомнения, дело шло о Реции. Что, если она придет слишком поздно? Что, если Реция снова попала в руки своих сильных врагов? Тогда помощь и защита Сирры легко могли остаться без успеха. К чему привело бы то, что она выведала план Мансура и выступила против него, если Реции уже не было? Как могла она найти след Реции, если бы даже низвергла шейх-уль-ислама? Тысячи мыслей и предположений волновали ум Сирры в то время, как она с удивительным проворством гребла к Скутари, добралась до берега и снова привязала каик на прежнем месте.

Тут Сирра выскочила на берег и поспешила по темным, грязным улицам. Моросил мелкий, как пыль, дождь, так что на расстоянии нескольких шагов ничего невозможно было разглядеть. Она дошла до дома старой Ганифы, дверь не была заперта – одно это укрепило ее предположение о новом несчастье. Она поспешила в прихожую и окликнула старую служанку – ответа не было. Неужели она еще не вернулась от платанов? Это было непостижимо, так как Сирра в это время сделала вдесятеро больший путь. Дом был пуст, Реции не было. Сирра еще раз позвала Ганифу и, не получив ответа, вышла из дома. Она решила узнать, где была Ганифа. Но где искать ее? Одно только, что могло навести ее на след, это то, что она отправилась к деревянным воротам. Может быть, по дороге она и встретит Ганифу, может быть, она между платанами все еще ждет карету. «Добрая старуха, – думала Сирра, – была вызвана туда только затем, чтобы совершенно свободно можно было явиться в ее дом за Рецией и Саладином. Ганифа и не подозревала этого. Без сомнения, она все еще ждет за воротами».