Новая царица гарема

– Они поклялись в моей смерти? – спросила Солия мрачно. – Я отплачу им тем же. Посмотрим, кто останется победителем!

– Они хотят истребить нас и думают, что, захватив в плен Кровавую Невесту, будут уже у цели, – продолжал молодой араб. – Твою же голову падишах оценил в двадцать тысяч пиастров.

– Мою голову? Дорого, однако же, ценит меня султан, – сказала Солия с холодной язвительной улыбкой. – Оба новых предводителя хотят, значит, приобрести эту награду. Я захвачу их в плен, и тогда увидим, какая цена будет выдана мне за их головы, когда я пошлю их султану. Я горю нетерпением начать бой с новым неприятелем. Даешь ли ты нам сотню воинов, отец?

Старый эмир утвердительно кивнул.

– Возьми больше, – сказал он.

– Сотню эль-Омар оставил в засаде у мнимого лагеря, чтобы заманить башибузуков в долину, сотню возьмем мы теперь с собой, больше нам не надо, отец. Скорей, братья, наступил вечер, созовите сотню воинов, и мы выступим.

– Осмелюсь ли я остаться с тобой, храбрая Солия? – спросил молодой воин Кровавую Невесту.

Она бросила на него почти сострадательный взгляд – она давно уже заметила, что эль-Омар любит ее, – она же нисколько не чувствовала к нему взаимности, ибо служила высшим целям. Она должна была себя и свою жизнь принести в жертву кровавой мести, о возможности почувствовать любовь еще раз после смерти жениха она и не думала. К молодому арабу она не испытывала и тени чувства.

– Нет, – отвечала она, – лучше, если ты вернешься к своим воинам, эль-Омар. Замани солдат падишаха, но не вступай с ними в битву до тех пор, пока братья и я не будем близко, тогда только может начаться битва, иначе они переколотят сначала всех вас, а потом и нас. Поспеши.

– Ты приказываешь – эль-Омар повинуется, – сказал молодой араб, поклонился эмиру и Кровавой Невесте и кликнул лошадь. Вскочив на стройное животное, он умчался в сумерках быстро наступившего вечера.

Между тем оба сына эмира созвали уже сотню воинов. Все они на лошадях собрались на другом конце походного лагеря. За плечами у них были ружья, а в руках копья, любимое оружие сыновей пустыни. И Солия, дочь эмира, также взяла ружье и приказала прислуживавшей ей молодой аравитянке подать копье. Теперь она была вооружена так же, как и мужчины.

Оба брата пришли и донесли старому эмиру, что сотня воинов уже готова к выступлению. Престарелый отец простился с детьми и пожелал им воинского счастья. Солия и братья вскочили на лошадей. На конце лагеря ждал их отряд, представлявший странное, даже, можно сказать, страшное зрелище в вечерних сумерках. Выстроившись в длинные ряды, стояли всадники. В белых бедуинских плащах, совсем закрывавших их и окружавших капюшонами их головы, на черных лошадях, они выглядели привидениями, и к этому еще прибавлялись высоко торчащие в воздухе копья, всеобщее гробовое молчание и почти загадочная остановка лошадей по выраженному легким знаком желанию всадников.

Как облако пыли, быстро оставил весь отряд во главе с Солией и братьями долину и с невероятной скоростью бросился в ущелье, соединявшее его с большой караванной дорогой. Под охраной сумерек они направились в ту сторону, где, наполовину скрытый между возвышениями, был разбит маленький лагерь, чтобы заманить неприятеля в засаду. Через несколько часов после отъезда эль-Омар достиг высот возле мнимого лагеря. Тут он застал своих воинов в сильном волнении. Стражи видели, что предводитель башибузуков отослал половину войска с двумя пушками по дороге, отделяющейся от главной, караванной.

Арабским форпостам удалось захватить в плен одного из солдат султана, удалившегося от прочих, и у него они выпытали, что предводитель этого отряда по имени Сади-бей послал солдат с пушками, чтобы они примкнули к Зора-бею, который по другой дороге шел сюда с тремястами солдатами и двумя пушками. Все неприятельские силы состояли, таким образом, из восьмисот солдат и четырех пушек. Сади же стоял во главе отряда, в котором было около двухсот шестидесяти человек, и арабы горели нетерпением заманить его в мнимый лагерь и там напасть на врагов и истребить их. Он только что прошел мимо по той стороне большой караванной дороги, совсем вблизи них. Эль-Омар приказал своим воинам удержать жажду брани еще на час, до полуночи, в ожидании Кровавой Невесты, приближавшейся во главе еще одной сотни воинов. Весть эта вызвала между сынами пустыни хотя не выражаемое громко, но все-таки живое одобрение. Все они сидели верхом, готовые к исполнению приказаний. Выставленные часовые стояли в безопасных убежищах, чтобы иметь все окружающее перед глазами. Ложный лагерь лежал в долине и совершенно походил на действительный походный арабский стан, так что при взгляде на него неприятелю и в голову не приходила мысль об обмане. По периметру лагеря были расставлены верблюды и лошади, между тем как весь остальной лагерь был пуст. Ежедневно приезжали туда воины и приносили корм и воду лошадям и верблюдам.