Новая Ты

– Встреча по работе? – не унимается он, будто это имеет сейчас хоть какое-то значение. Будто я переехал сюда ради чертовых амбиций, а не для того, чтобы найти и придушить Эми.

– Ага, – киваю я и откусываю протеиновый батончик, которые Келвин закупает пачками.

– Два дня? – наседает он. – Дилайла сказала, ты не ночевал дома.

Ну конечно, Дилайла! Я вздыхаю:

– Просто подружка из города. Ничего особенного.

Келвин вытаскивает свой «Айпэд».

– Горячая цыпочка – эта твоя Эми.

– Ага, – соглашаюсь я, но Лав красивее и мягче, а Эми… Она снова меня поимела: у Лав не осталось моего номера, и, возможно, мы никогда больше не увидимся. Я случайно поступил с ней так же, как Эми со мной: сбежал, не оставив никаких зацепок. Не дай бог она еще подумает, что я просто ее использовал. Как бы все было чудесно, легко и приятно, если б я уже отправил на тот свет лживую суку… Можно было бы выкинуть ее из головы и жить спокойно.

Келвин проводит большим и указательным пальцами по экрану, как делает всегда, когда видит симпатичную телочку.

– У нее соски просвечивают. Зацени.

Не хочу я ничего заценивать, но он пихает мне «Айпэд» прямо под нос. Ого! Я узна́ю эти соски из тысячи. Эми!

– Откуда?

– Притворился, что делаю селфи, а сам сфоткал ее.

Он чертов гений!.. Еле сдерживаюсь, чтобы не накинуться на него с объятиями.

– Есть еще что-то?

– Только не злись! – просит он и поднимает руки вверх.

– Ладно, – выговариваю я медленно.

– Как ты и просил, я начал заливать, что надо дождаться хозяина. Сказал, что у него занятие по хатха-йоге и всякое такое. А потом забылся и ляпнул про кундалини. И она прям запала на меня, Джо. Без обид, но это похоже на классический ситком, когда друг просит друга пригласить девушку и она в него влюбляется.

Сердце чуть не выскакивает у меня из груди. Я швыряю недоеденный батончик в корзину и как можно спокойнее спрашиваю:

– Эми дала тебе свой номер?

– Нет. Только адрес. Я обещал ей послать флайер на наше шоу.

– Ты взял ее адрес?

– Ну да.

Тянусь к его «Айпэду», Келвин отступает.

– Наше шоу – мы назвали его «Старые добрые времена» – будет полностью аналоговым, понимаешь? Никакой рекламы в «Твиттере» и на «Фейсбуке»…

– Келвин, – перебиваю я, – дай мне ее адрес.

Он уворачивается.

– Подожди. Можно я кое-что скажу?

Мать твою!

– Конечно.

– Я не могу тебе его дать.

– Какого… Почему?

– Формально она дала его не мне, а нашей импровизационной группе, так что я не могу им распоряжаться.

Делаю глубокий вдох. Я спокоен.

– Обещаю, что не скажу, кто мне его дал.

– Да… – тянет он (уже успел выкурить косячок, вот хмырь!). – Но я-то знаю правду, и мне будет не по себе.

Черт бы побрал этого ублюдка! Он трахается направо и налево с девицами из «Тиндера». Сталкиваясь с Дилайлой в «Птицах», делает вид, что не знает ее. И не смотрит сериал «Просветленная», потому что не может уловить суть, когда героиня говорит сексуальным голосом. И теперь еще вякает что-то про моральные принципы!.. Эми, мать ее, Адам – гениальная манипуляторша! Но я круче. Отшвыриваю стул.

– Будешь смузи?

– Конечно. Из кейла.

Иду в соседнее кафе, заказываю зеленое пойло, в туалете закидываю в него три таблетки оксикодона, и через двадцать минут Келвин вырубается. Достаю у него из кошелька бумажку с паролями, открываю «Айпэд», залезаю в группу импровизации и – та-дам! – адрес у меня в кармане.

Дом находится в пяти минутах ходьбы, за углом на Бронсон-авеню. Значит, Эми все это время была рядом; значит, не так уж ей и везет. Может, влезла в долги; может, нашла очередного простачка, которому врет, что предпочитает спать в своей постели; может, она и сейчас дрожит под одеялом, вспоминая мое неожиданное появление, ест замороженные «курогруди» и мажет свою наглую морду трюфельным маслом в надежде, что оно очистит ее поры и изгонит скверну.

Захожу в «Кладовку» и покупаю крашеные фиалки. Сворачиваю на Бронсон-авеню. Набираю на домофоне номер 326 – не берут. 232 – тишина. 101 – отвечает хриплый женский голос:

– Кто?

– Цветы.

На другом конце даже не спрашивают, для кого или от кого, – сразу открывают, потому что все женщины обожают букеты. И Вуди Аллен про это знает: в «Преступлениях и проступках» Анжелика Хьюстон впускает в дом незнакомца с цветами и расплачивается за это жизнью. Я вхожу в холл и бегом взлетаю по лестнице, чтобы меня не перехватила девица из 101-й квартиры, расположенной прямо напротив входной двери. Сердце дико колотится. Я останавливаюсь. Меня всего трясет, даже слышно, как цветы шелестят. Куда я иду? Зачем? Эми снова ломает мою жизнь. Надо бежать отсюда. Возвращаться к Лав. Она ждет меня, хочет меня. Она такая милая и нежная. И разбирается в музыке. Ради чего я ставлю под удар наше будущее? Что я здесь делаю?

– Надо закончить начатое, – шепчу я.

Если б только можно было стирать воспоминания, как в «Вечном сиянии чистого разума» (черт, похоже, я становлюсь как местные, раз мне приходят в голову такие банальные, идиотские мысли). Прошлое отменить нельзя, но я могу взять будущее в свои руки.