Новая Ты

Каждое утро начинается с секса. Потом я накидываю дорогую рубашку, одну из купленных в местном магазине для толстосумов, сажусь в машину и еду в помпезную кофейню «Интеллигенция». Там всегда так чисто, аскетично и модно, что никто даже не улыбается. Не обращая внимания на косые взгляды, заказываю кофе со льдом и сажусь спиной к стене, чтобы никто не смотрел в экран.

Работаю попеременно то над «Хаосом», то над «Третьим двойняшкой». Ближе к обеду рассылаю книги, если есть заказы. А затем молю Бога, чтобы он послал на Малибу дождь, потому что в четыре наступает время тенниса. На корте я чувствую себя полным ничтожеством. Удар справа получается слишком сильным, и все мячики улетают в аут. Удар слева – вообще сплошное недоразумение: даже Форти чуть не писается от смеха в свои дурацкие клетчатые шорты. Иногда появляется Майло и орет мне: «Ослабь хватку!» Тогда Лав подходит ко мне и начинает показывать, как правильно держать ракетку, – словно какому-то сосунку.

Сегодня, к счастью, в «Аллеях» никого: родители Лав уехали в Европу, Форти и Майло вышли в океан на яхте. Лав набрасывает мне мячики, а я либо мажу, либо луплю так, что они улетают на край света. В конце концов мы решаем бросить это безнадежное занятие и прогуляться по пляжу.

– Кстати, – говорит она, когда мы приближаемся к воде, – пока ты сам не захочешь научиться, ничего не получится. Я люблю тебя, но ты чертовски упрямый. Первый раз вижу, чтобы так сопротивлялись новому.

Она совершенно права. И я не обижаюсь. К тому же помимо искренней досады она, сама того не желая, высказала в сердцах то, что совсем не планировала, то, что и у меня вертится на языке, но я сдерживаюсь, ведь прошло еще так мало времени – три заветных слова. Про любовь. Мы вместе всего две недели и, удивительное дело, за этот короткий срок успели построить собственный мир. Такого у меня еще ни с кем не случалось! С Эми были страсть и секс. Бек размахивала у меня перед носом морковкой, и я пытался ее достать. С Лав мы вместе выращиваем свою морковь, вместе чистим ее и кормим друг друга.

– Смотри! – кричит она, показывая на блестящую спину дельфина среди волн. – Видишь?

– Вижу. Не бойся, я вооружен.

Она хохочет и растягивается на песке, я со смехом падаю рядом и шлепаю ее по попе. А дальше не успеваю опомниться, как она уже стаскивает свою крошечную юбку, мои шорты и забирается на меня сверху. Обхватывает ладонями мою голову и смотрит в глаза. Близко. В упор.

– Ты что, глухой?

– Нет, я просто пытаюсь быть вежливым.

– Прекрати!

– Как скажешь. Я тоже тебя люблю.

Она целует меня, и я уже в ней. Мы – идеальная пара и с каждым днем становимся только ближе. Я уверен, что на небесах есть специальный отдел, который ведает созданием вагин, и если вам так же повезет, как мне, однажды вы встретите ту, которая была сотворена для вас. Я рассказываю об этом Лав, когда мы обнявшись валяемся на песке.

– Тебе надо писать, – заявляет она. – Порой ты выдаешь сумасшедшие, гениальные мысли.

Меня подмывает сказать, что уже пишу, но еще не время.

– Спасибо, обязательно попробую.

Она пихает меня в бок, я поворачиваюсь.

– Тренировка еще не закончена. Возвращаемся на корт?

Лето Любви – это рай на земле. Моя кожа сияет от регулярного секса и примочек Хендерсона. Сценарии бодро продвигаются. Мы регулярно встречаемся с Форти в «Тако белл», чтобы обсудить «нашу работу». Он читает, восхищается и рассказывает про свои успехи на ниве продюсирования.

Я горжусь собой: наконец устроил себе настоящий отпуск. Утренняя работа меня не напрягает – наоборот, приносит удовольствие. С теннисом тоже стало налаживаться после той внушительной лекции на пляже. И я почти рад отсутствию минета – ведь в противном случае счастье мое было бы так велико, что я просто слетел бы с катушек.

Апостол Павел не врал коринфянам: Любовь долготерпит[10]. Она великодушно учит меня, когда мы отправляемся на конную прогулку.

– Роберт Редфорд – спокойный конь.

– Роберт Редфорд?!

– Ну да, мама от него без ума. Будь ее воля, она весь табун так назвала бы.

Мы скачем по живописной дорожке, и Лав вдруг спрашивает меня, как я потерял девственность. Я галантно пропускаю даму вперед.

– Это было с Майло, – говорит она. – Мы отдыхали семьями на их яхте, недалеко от «Вианно клаб», и когда родители не видели, сбегали втроем – я, он и Форти – и таскали флажки с поля для гольфа.

Теперь ясно, почему Майло вечно носит эти идиотские футболки. Мартас-Виньярд, яхт-клубы, розовое и зеленое…

– Как-то раз Майло предложил спрятаться от Форти и напугать его. А потом… потом было очень мерзко и больно.

Хотя смотрит Лав перед собой, ее взгляд обращен в прошлое – на всю ту боль, которую ей пришлось пережить.

– А потом Форти поймали с поличным на воровстве флажков, – смеется она.

Как хорошо, что я рос в бедности и мое взросление не сопровождалось такими «прикольными» приключениями.

– Теперь ты, – требует Лав.

– Ну, меня пригласили на ужин в «Шато Мормон», – начинаю я. – Официантка принесла записку, и…

– Не смешно!

Я пожимаю плечами.

– Ладно, – она гладит меня по колену, – я не спешу. Захочешь – расскажешь.