Новая версия

Дело в отношении него было возбуждено по признакам мошенничества, совершенного в особо крупном размере. Допрос длился часа два. Федор Петрович не верил в реальность происходящего. Заказной характер дела был настолько очевиден, а факты настолько нагло подтасованы, что на вопрос следователя, понятна ли ему сущность возникшего в отношении него подозрения и намерен ли он давать показания и признаваться в содеянном, он лишь промычал нечто нечленораздельное.

— Ни в коем разе, господин следователь, — пришел к нему на выручку адвокат, — мой подзащитный не признает то, что там изложено. Мы считаем это провокацией и бездоказательными измышлениями!

— Повежливее, адвокат, а то не ровен час, сам у меня загремишь по этапу!

— Что, простите?.. — голос защитника дрогнул.

«Все, и этого сломали», — горько подумал Минк, — «полные штаны наделал»…

Закончив допрос, следователь произнес:

— Завтра ровно в десять часов Вы оба у меня на предъявлении обвинения. А сейчас подписывайте протокол и постановление и пишите подписку о невыезде. Федор Петрович, не вздумайте шутить, я Вас пока не задерживаю, но завтра Вы, как штык, пред мои светлы очи. Все, не смею больше задерживать.

Если до этого Федор еще сомневался, то в этот момент он принял окончательное решение. Он бежит.

* * *

Александру Ивановичу Мыльникову срочно требовались деньги. Появилась возможность докупить приличный пакет акций АО «Концерн Североворазрезуголь» и вдобавок стать акционером угольной компании «Западный Севбасс». Высшим государственным чиновникам стало понятно, что растущий частный сектор угольной промышленности демонстрирует гораздо большую эффективность, чем государственный. После приватизации «Североворазрезугля» его добыча значительно выросла, резко улучшилось качество реализуемой продукции, снизилась ее себестоимость, и как следствие, увеличилась прибыль.

Благодаря протекционизму со стороны некоторых высокопоставленных чиновников Администрации Северовской области, у Мыльникова на горизонте замаячили новые перспективы. Но для того, чтобы стать угольным королем, Саше было необходимо срочно найти средства.

Приехав в Москву, он через знакомых коммерсантов устроил себе аудиенцию с президентом крупного московского банка. Срочно требовалось двадцать миллионов долларов, и банк был готов их был ссудить под очень выгодные проценты, но только в том случае, если Александр Иванович найдет для банка залог. Отдавать в залог свои акции в угледобывающем предприятии ему не хотелось.

Проконсультировавшись у юристов, Мыльников понял, что поскольку он являлся потерпевшим по уголовному делу о вымогательстве, он мог бы через суд признать договор дарения Минку десяти процентов ООО «Третий Рим Трейдинг» и ООО «Опт-Торг» недействительным и возвратить эти активы себе. Однако к моменту его возвращения в Москву «Опт-Торг» без денег и поставщиков Минка фактически превратился в банкрота, а десять процентов «Третьего Рима» в качестве залога банку были неинтересны. К тому же, сколько они могли стоить? А действительно, сколько? И в какую сумму может сейчас оцениваться вся компания «Третий Рим Трейдинг»?

Через своих некогда прикормленных знакомых он навел справки в налоговой инспекции о том, сколько эта компания платит налогов. Зная, что Минк к вопросу уплаты налогов относится крайне щепетильно и владея всей информацией по «Третьему Риму» годичной давности, будучи отличным экономистом, Александр Иванович прикинул, что общая стоимость компании по самым скромным прикидкам должна составлять никак не меньше ста миллионов долларов.

И вот тогда его осенила идея, как он убьет одним выстрелом двух зайцев, вернее, трех. Он устранит Минка. При таком раскладе, во-первых, после смерти Минка он, «договорившись» с нотариусом, сможет подделать дарственную компании «Третий Рим Трейдинг» на свое имя. Во-вторых, заложив ее активы в банке, он сможет получить заветные средства для покупки акций угольных предприятий. И, наконец, в-третьих — сможет избавиться от своего ненавистного врага и источника возможных неприятностей в будущем. Детей у Федора Петровича не было, родители тоже недавно скончались, а брат, Степан, претензий к нему иметь не будет. Он заставит его замолчать. Может быть, навсегда…

* * *

Выйдя из здания областной прокуратуры и попрощавшись с адвокатом, Федор Петрович сел в «Мерседес» и попросил водителя отвезти его домой. Он напряженно размышлял. Ночных рейсов на самолет в Москву или Петербург не было. Ехать поездом по своему паспорту было глупо, поскольку за время пути его могли бы оперативно вычислить и арестовать. Приняв решение ехать на автомобиле до Томска, он предложил водителю:

— Слушай, Михаил Иваныч, давай-ка рули к своему дому, поздно уже, а я возьму машину, мне надо еще кое-куда съездить. Утром машина будет стоять у твоего подъезда. Забирать меня на работу не надо, я сам доберусь.

— Хорошо, Федор Петрович, как скажете, хозяин — барин.