— Вот как, — выдохнула Василиса Юрьевна и закашлялась. Вера хотела похлопать хозяйку по спине. Она медленно поднялась с табурета, но ноги отказались подчиняться хозяйке, и она вновь рухнула на твердое сиденье.
— А я говорила — вам нельзя пить водку, — по слогам выговорила Вера и для большей убедительности нравоучительно поводила указательным пальцем. Этот жест привел ее в полный восторг, и она громко, заливисто захохотала.
— Совсем у девки голову снесло, — укоризненно покачала головой хозяйка. — Еще вопрос — кому здесь пить нельзя.
Остановиться Вера не могла. Из глаз ручьем текли слезы, а живот сжался в маленький, невыносимо болезненный узел, который вот-вот грозил порваться. Она уткнулась лбом в стол и вздрагивала от новых и новых порывов истерического смеха. Когда ледяной ливень обрушился ей на голову, она в последний раз слабо вздрогнула и подняла голову. Василиса Юрьевна стояла рядом с ней, а в руках держала пустое ведро.
— По-другому ты бы не успокоилась, — пожала она плечами и поставила ведро на пол.
— Вы облили меня холодной водой? — поинтересовалась Вера и, не дожидаясь ответа, встала, встряхнулась, словно вымокший под ливнем пес, и пошла в спальню. Там она скинула с себя мокрый халат, неторопливо надела свою старенькую ночную сорочку, заботливо сбереженную Василисой Юрьевной, и забралась под одеяло к Степашке. Мальчик недовольно заворочался во сне и ворчал что-то невнятное. Вера легонько обняла его, и он тут же успокоился, блаженно улыбнулся и снова притих.
Василиса Юрьевна наблюдала за ней с порога. Когда Вера замерла в обнимку со Степашкой, она на цыпочках прошла в зал и вновь распахнула запертые Верой окна. В доме совсем не было свежего воздуха. А спать в духоте она не могла.
Глава 28
Сначала он пугливо коснулся ее среднего пальца и на несколько секунд замер. Убедившись, что она даже не пошевелилась, он осторожно пополз выше. Добравшись до нежной ложбинки локтевого сгиба, притих и, удобно расположившись на ее податливом теле, снова остановился.
Вера сразу почувствовала его присутствие, но виду не подала. Побоялась спугнуть. Последние три с лишним года он к ней редко не наведывался. И она успела соскучиться. Кажется, раньше он ее раздражал. Странно… Разве может вызывать негативные эмоции трепетный, робкий весенний лучик?
Он ласково согревал ее руку, легонько щекотал нежную кожу — словно заигрывал с ней. Не в силах больше сдерживаться, Вера улыбнулась. Почувствовав это легкое движение, он заметно напрягся и стал медленно пятиться назад.
— Не уходи, — шепотом попросила его Вера. — Не оставляй меня.
И лучик ее услышал. Вздрогнув на тонком запястье, он снова пополз вверх.
Степашка уже проснулся. Вера отчетливо слышала его звонкий голосок во дворе. Мальчик звал Василису Юрьевну, но она почему-то не отзывалась. Наверное, пошла к соседям за парным молочком. Как же давно Вера не пила парного молока! Надо было попросить ее, чтобы она взяла и творог со сметаной. Ничего нет вкуснее деревенской сметаны.
Вера с удовольствием потянулась и села на кровати. Легкие торопливые шаги раздались в коридорчике. Степашка залетел в спальню и с разбегу уселся Вере на колени.
— Корова зовет бабулю, куры зовут, и я везде ее ищу, — удивленно развел ручками мальчик. — Ее нигде нет. Ни в бане, ни в сарае, ни в огороде. А я хочу есть.
— Наверное, она пошла за молоком, — смутная тревога кольнула Веру в грудь.
— Когда я проснулся, маленькая стрелка была на девяти, — сосредоточенно нахмурил лобик Степашка. — А сейчас она почти на одиннадцати. И есть совсем нечего. Я все проверил. Даже в холодильник заглянул. Там только курица сырая сидит.
— Курица сидит, — задумчиво повторила Вера.
— Ну да, общипанная курица, не жареная только, — тяжело вздохнул мальчик и взялся за живот, наглядно демонстрируя, насколько он голоден.
Тревога становилась все сильнее. Все отчаяннее она скребла ее сердце, оставляя на нем болезненные раны. Вера пересадила мальчика на кровать, натянула влажный халат и босиком выскочила во двор.