Новая весна

– Лихорадит тебя, девочка моя, – улыбнулась старушка, приподняла Верину голову с подушки и прислонила к ее губам тонкий край кружки. Теплая горькая жидкость полилась по ее горлу, согревая и успокаивая его. Девушка пила до тех пор, пока силы окончательно не покинули ее. Непослушные веки вновь поползли вниз, беспощадно окуная свою хозяйку в темный безликий мир.

На этот раз половицы не скрипели. В доме было темно и тихо. Животный страх сковал ее виски ледяным обручем и начал их сжимать – сильнее, сильнее… Где же он? Где тот мужчина, который может ее спасти? Почему он не помогает? Не разжимает эти тиски?

– Слава! – исступленно звала она. – Слава, где ты?!

– Здесь я, Вера, – отчетливо услышала она и тут же почувствовала, как разжимается обруч на ее голове. – Я рядом. Давай еще травку выпьем.

Теплая ладонь приподняла ее затылок и вновь в ее желудок полилась теплая жидкость. И опять темнота.

Буренка звала ее. Ее протяжное мычание отчетливо доносилось из сарая. И Вера испугалась, что проспала утреннюю дойку. На улице было совсем светло. Скорее всего, маленькая стрелка часов приближалось к девяти. Она всегда остро чувствовала время.

Девушка скинула с себя одеяло и хотела привычно вскочить на ноги. Но они предательски подогнулись, и она рухнула на кровать. Тело, всегда сильное и послушное, отказывалось служить ее разуму. Вмиг она покрылась холодной испариной.

– Слав, Слава, – жалобно позвала она и прислушалась. В доме по-прежнему царила тишина. Не было слышно и Буренку. Наверное, корова устала звать хозяйку и теперь смотрит несчастным взглядом в дверной проем, несмотря ни на что, продолжая надеяться и ждать.

Ей стало настолько жалко Буренку, что горькие слезы ручьями потекли по щекам. Она сделала еще одну попытку встать, но тело было настолько слабым, что мышцы совсем не слушались. Откинувшись на мягкую подушку, она завернулась в теплое одеяло и прислушалось. Во дворе раздались чьи-то шаги. Они быстро приближались к входной двери. Надо же, она уже стала их узнавать.

– Слава Богу, – выдохнула она, когда раскрасневшийся всклокоченный Слава появился на пороге. В правой руке он держал эмалированное ведро, из которого поднимался легкий пар.

– Очнулась, наконец! – обрадовался он и, скинув валенки, подошел к девушке. – Перепугала ты нас всех, Верка. До смерти перепугала. Хотел тебя в больницу отправить, да баба Клава не дала. Сказала, что с раннего детства тебя сама лечила. Не отдаст и теперь «ентим безруким эскулапам».

– Прямо так и сказала? – попыталась улыбнуться Вера.

– Прямо так, – Слава присел рядом с ней на кровати и звонко чмокнул девушку в щеку. – И почему-то я ей поверил.

– Правильно сделал, – похвалила его Вера. – Баба Клава – хорошая травница. Она и не таких больных поднимала. Даже моего отца несколько раз из запоя выводила. Заваривала какие-то травки и давали их мне. Чтобы я их в самогон добавляла. После них отца наизнанку выворачивало, зато потом полгода точно не пил.

– Здорово, – протянул он. – Вер, как ты себя чувствуешь? Ничего не болит, не ломит.

– Да вроде нет, – слабо отозвалась она. – Только слабость. С кровати встать не могу, ноги совсем не слушаются.

– Так неделю ничего не есть, – заметно повеселел Слава. – Ослабнешь тут. Не переживай, я тебя откормлю.

– А чего ты в ведре приволок? – вспомнила Вера.

– Молоко, – широко улыбнулся молодой человек. – Баба Клава меня доить научила. Представляешь? Никогда не думал, что мне доведется с коровой возиться. Какие только кренделя жизнь не выдает!

– И что Буренка? – удивленно округлила глаза девушка. – Неужели подпускает тебя?

– Сначала пыталась лягаться, – хохотнул он. – Но потом, видимо, поняла, что другого выхода у нее нет. Либо подставляй вымя мне, либо недоенной оставайся. Вот и подставила. Кстати, тебе молочка парного налить?

– Налить, – тихо повторила Вера.

Слава прошел на кухню, постучал там какими-то склянками и вновь материализовался рядом с ней.

– Так все это время ты один ухаживал за мной? – теплая волна благодарности прокатилась по всему ее телу и застряла в горле, сделав ее голос глухим и скрипучим.

– Почему один? – удивленно посмотрел он на девушку. – Говорю же, баба Клава настойки тебе делала, корову доить меня учила. И вообще, много чем помогала.

– Спасибо тебе, Слав, – смахнула непрошенную слезу Вера. – Большое пребольшое спасибо.

Парное молоко животворящим ручейком полилось в ее обезвоженный, измученный длительной лихорадкой организм. Вера даже зажмурилась от удовольствия. Такого вкусного молока ей пить не приходилось. То ли Буренка все это время питалась чем-то изысканным, то ли Слава своими ласковыми руками мог творить настоящие чудеса. Скорее всего, второе.

Вдоволь напившись, Вера почувствовала острый приступ голода. Желудок то сжимался в тугой комок, то резко разжимался, больно ударяясь своими тонкими стенками прямо в солнечное сплетение.

– Я хочу есть, – взмолилась она. – Принеси мне хотя бы корку хлеба.

– Сейчас, сейчас, – засуетился молодой человек. – У меня картошка вареная есть. Будешь?

– Еще как буду! – обрадовалась она.