Новая Земля

Таким опытом выживания обладаем только мы, да японцы. Все народы и страны боятся Чернобыля. Боится ли Чернобыля средний россиянин? Вряд ли. Грянет Чернобыль, а большинство ещё и на первомайскую демонстрацию пойдёт. Это только у нас могли придумать известную присказку, про то, как должен действовать солдат во время ядерного взрыва. Помните? Правильно – солдат во время взрыва должен держать автомат на вытянутых руках, чтобы раскалённый метал, капая, не портил казённое обмундирование. В этом суть! Казенное – это важно, а человек – не важен. И с таким подходом – какие нам могут быть страшны инопланетяне? Они даже улететь от нас не смогут, потому что мы своими телами набьёмся к ним в сопло, заткнём и не дадим взлететь.

А потом… инопланетяне, добравшиеся до какого-нибудь радиотелескопа, вряд ли разбёрутся, как он у нас работает. Думаю, что не по инструкции. Иной разум.

Да, повторюсь, мы сами – иной разум. Вспомним «Чужого» и «Хищника». Ой, напугали! Гоголя с Булгаковым они не читали. Что может быть изворотливее, страшнее украинско-российских чертей? Они и морок наведут, и любым человеком прикинуться, и исчезнуть могут в любой момент. А наш мужик и оседлает нечисть, и слетает куда надо, и вернётся на иноземном теле с черевичками и поллитрой.

Наши колдуны и силу-то свою нечистую используют не для того, чтобы порчу наводить, а чтобы галушки красиво хавать. Советский же человек и того хлеще – под Воландом ходил. Да думаю, и ходит ещё. И что ему Чужой? Мы омуля копчёного Байкальского едим, а он ведь на 70% заражён описторхозом, не говоря о прочей строганине. И – ничего. Живы.

После чупокабр, йети, чертей, русалок, ведьм какой-то Чужой. Ну, смешно, правда. Ну, появись он в окрестностях российской деревни, что бы было? Не знают американские кинематографисты про медвежьи капканы. Ох, думаю, поймали бы российские мужики этого Чужого, поводили бы по окрестностям, показывая за деньги, а то и просто так для забавы, а потом бы и сдали, как цветной металл.

Или вы всё ещё думаете, что люди, которые ходят на медведя с рогатиной, пережили Тунгусский и Чебаркульский метеориты, Золотую орду, нашествие викингов, Византии, поляков, шведов, Наполеона, японцев, фашистов, англичан, три революции и один путч, несчётное количество дворцовых переворотов, смуту, церковный раскол, Сталина, несколько сотен подземных и надземных ядерных испытаний, что эти люди не поймают Хищника, и не попробуют его съесть, в качестве закуси? Любопытно же.

О зомби. Та ещё опасность для цивилизации. Но не для нас. Как может бояться зомби страна, где на каждого жителя в год приходится по 15 литров чистого алкоголя? По праздникам и в выходные половина мужского населения превращается в зомби. И что? И ничего. Конечно, возрастает количество преступлений. Но как-то полиция с этим справляется.

Кстати, о полиции. Хотя слово «полиция» больше ассоциируется в сознании россиянина с «полицаем» времён Великой Отечественной, чем со служителем закона и порядка, как-то не сильно протестовал народ против переименования. И я догадываюсь почему. Потому что в последнее время милиция и так превратилась, в части своей, именно в полицаев. Просто с переменой названия всё встало на свои места. Поэтому и не протестуем. И как четко назвали некоторых из них – «оборотни в погонах». Чувствуете мироощущение российского человека? Он и так живёт среди оборотней, вурдалаков, инопланетян, захвативших власть, он всё ещё пребывает под оккупацией, он чувствует, что демократия – это вывеска, что тоталитарное общество было и есть, он приспособился жить и выживать в этих условиях. Россиянин знает, что мир катится к катастрофе, к Концу Света, но он знает, что так было всегда, и ничего нового тут нет. И он всегда готов. К труду, к обороне, к тому чтобы отдать жизнь за дело, и не за дело, шагнуть под танк, лечь на гнездо дота, пойти на таран, сесть в тюрьму. У нас люди не просто наглые, они – «наглые как танки», у нас не сходят с ума, у нас – «сносит башню».

Нас становиться всё меньше и меньше. По миллиону или по 800 тысяч в год – неважно. Мы вымираем. Куда уж больше апокалипсиса? И, тем не менее, мы продолжаем жить, как ни в чём не бывало, строить планы и города, гордимся историей и проклинаем её.