Новая земля (Новь)

"Да, можешь ты это понять? Я, такъ сказать, взялъ это у васъ всѣхъ изъ-подъ носа; ты, Иргенсъ, вѣдь тоже ея добивался, какъ говорятъ?"

У стола наступило молчаніе, этого никто не ожидалъ, всѣ думали, чѣмъ бы это могло быть вызвано. Ничего подобнаго никогда не слышали: Мильде получилъ премію!

"Да, да, поздравляю тебя!" сказалъ Тидеманъ и протянулъ ему руку.

"Глупости!" сказалъ Мильде: "безъ церемоній. Но теперь, Тидеманъ, ты долженъ одолжить мнѣ немного денегъ, я хочу васъ всѣхъ угостить, хочешь? Ты получишь это обратно изъ преміи".

Иргенсъ посмотрѣлъ на часы, какъ будто ему что-то пришло въ голову и поднялся.

"Да, да, я также поздравляю; досадно, что я не могу дольше остаться, я долженъ итти… Нѣтъ, причина этому, что я добивался, была другая, чѣмъ полученіе преміи", объяснилъ онъ, чтобъ спасти то, что еще можно было: "я тебѣ въ другой разъ разскажу".

Въ дверяхъ онъ наткнулся на Грегерсена, который коверкалъ слова и кричалъ о преміи. Сомнѣній больше не оставалось — Мильде получилъ ее.

Иргенсъ отправился домой. Итакъ, Мильде повезло. Теперь наглядно видно, какъ Норвегія награждаетъ таланты. И вотъ, онъ бросилъ этимъ несчастнымъ душонкамъ свою богатую лирику; а они не поняли ея; не видѣли, что это поэзія, что это избранныя, выдающіяся вещи. Милостивый Боже, и кому дали предпочтеніе, Мильде! Художнику Мильде, коллекціонеру женскихъ корсетовъ въ городѣ. Нѣтъ, клянусь, это высшая степень низости.

Вцрочемъ, онъ чувствовалъ, какъ все это произошло. Тутъ была рука Паульсберга; Ларсъ Паульсбергъ помогалъ. Но этотъ человѣкъ никогда ничего не дѣлалъ безъ того, чтобъ ему не заплатили; онъ никому никогда не помогалъ, если не видѣлъ для себя въ этомъ пользы; если NN рекламировалъ его, то онъ въ свою очередь рекламировалъ NN, иначе нѣтъ. Онъ не лишалъ Грегерсена своего общества, но зато этотъ же самый журналистъ Грегерсенъ былъ счастливъ, что въ благодарность можетъ помѣщать замѣтки о передвиженіяхъ Паульсберга, вплоть до поѣздки въ Хенефосъ. Такъ обстояло дѣло: Паульсбергъ поддержалъ Мильде въ соисканіи преміи, а Мильде, чтобъ отплатить, написалъ портретъ Паульсберга. Реклама, связи и заговоръ! Да, да, и это они промѣняли на талантъ.

Когда Иргенсъ снова проходилъ мимо художественнаго магазина и увидѣлъ въ окнѣ портретъ Паульсберга, онъ презрительно плюнулъ на тротуаръ. Нѣтъ, его не обманешь, онъ видитъ всю низость этихъ людей. Время все покажетъ. Онъ сумѣетъ заставить оцѣнитъ себя.

Нѣтъ, но каковъ Мильде! Будь это еще Ойэнъ! Ойэнъ все-таки старался, сидѣлъ надъ работой, онъ былъ тонко и необыкновенно одаренъ; онъ писалъ прелестныя вещицы. Иргенсъ желалъ ему всего хорошаго, — да, онъ такъ былъ разочарованъ, что подумывалъ о томъ, не можетъ ли онъ открыто протестовать въ пользу необыкновенно одареннаго Ойэна. Но тогда люди будутъ говорить, что онъ это дѣлаетъ изъ зависти къ Мильде. Люди постоянно скверно думаютъ обо всемъ. Нѣтъ, теперь, въ будущемъ, онъ совсѣмъ иначе будетъ поступать, теперь его ничто не связываетъ; онъ дастъ имъ почувствовать. Нѣтъ, подумать только, Мильде!

Но какимъ образомъ Ларсу Паульсбергу удалось добиться преміи? Онъ никогда не боялся быть своимъ человѣкомъ въ газетахъ, это совершенно вѣрно, у него постоянно былъ кто-нибудь, кто долженъ былъ напоминать людямъ о его существованіи. Онъ со всей скромностью заботился о томъ, чтобы его имя не забылось, ну, а потомъ? Пара романовъ по методѣ семидесятыхъ годовъ, популярная диллетантская критика о такомъ богословскомъ вопросѣ, какъ прощеніе грѣховъ! Хе, хе, что же это было, въ сущности, если вглядѣться! Того обстоятельства, что этотъ человѣкъ имѣлъ за собой прессу, было достаточно, чтобъ сдѣлать изъ него всѣми уважаемую личность; оказывалось, слово его имѣло вѣсъ. Да, это былъ умный парень! Онъ зналъ, что дѣлалъ, когда заставлялъ даже свою жену принимать любезности пропитаннаго пивомъ Грегерсена. Фу, что за мерзость!

Къ такимъ маневрамъ Иргенсъ не можетъ прибѣгать; если онъ другими путями не можетъ пробиться, тогда… Но онъ надѣялся, что пробьется, безъ всякихъ подобныхъ увертокъ, онъ твердо въ это вѣрилъ. У него было оружіе, — перо; на это онъ былъ способенъ…

Иргенсъ пошелъ домой и закрылъ за собой дверь. У него еще было много времени впереди, прежде чѣмъ придетъ фру Ханка. Онъ попробуетъ снова овладѣть собою. Неожиданное извѣстіе, что премія выскользнула у него изъ рукъ, настолько его разстроило, что онъ нѣкоторое время не могъ писать, хотя нѣсколько разъ принимался. Онъ вскочилъ разозленный и началъ бѣгать взадъ и впередъ по комнатѣ, блѣдный отъ злости, надменный и гордый. Онъ клянется отомстить за эту несправедливость; съ этого дня не должны исходить изъ-подъ его пера кроткія слова.

Наконецъ, послѣ нѣсколькихъ часовъ отчаяннаго напряженія онъ немного успокоился, сѣлъ за столъ и нашелъ выраженіе своему. настроенію. Онъ писалъ одну строфу за другой.

Вошла фру Ханка,