Новая земля (Новь)

"Нѣтъ", сказалъ Иргенсъ: "это вѣдь пустякъ и не стоитъ того, чтобъ похвастаться имъ, просто настроеніе". Но тѣмъ не менѣе онъ пошелъ къ скамейкѣ. Сѣвъ на скамейку, онъ оправился и сказалъ довольно равнодушно: "Да, если ты во что бы то ни стало хочешь услыхать, что содержитъ обратная сторона нѣсколькихъ конвертовъ, то я…" И онъ прочелъ свое стихотвореніе:

             Мой челнъ несется
             По темнымъ волнамъ
             Въ вечерній часъ…
             Кругомъ все тихо…
             Ужъ сумракъ ночи
             Окуталъ море…
             Мой челнъ, качаясь,
             По тихимъ волнамъ
             Плыветъ къ далекимъ островамъ!
             Я слышу плескъ
             Другихъ челновъ,
             Созвучныхъ веселъ
             Звенятъ удары.
             Ахъ, нѣтъ, — то сердца
             Стучатъ удары,
             Удары сердца.
             Въ темницѣ тѣсной —
             Они не молкнутъ никогда…
             Со мной недавно
             Была Сирена…
             Она исчезла,
             И я одинъ…
             Съ ней все исчезло, —
             Исчезла радость,
             Погасли солнца,
             Померкли звѣзды,
             Мой челнъ несется по волѣ волнъ…

   Скажи, скажи мнѣ, - ты видишь островъ?

   Кружатся чайки, и берегъ виденъ…
   Вдали синѣютъ рядами горы…
   Пусть тихо-тихо, пусть тихо-тихо плыветъ мой челнъ.
   Тотъ дальній островъ — страна блаженныхъ,
   Тамъ слышенъ смѣхъ, звенитъ тамъ радость,
   Тамъ хороводы прекрасныхъ нимфъ…
   Онѣ смѣются, онѣ сверкаютъ, какъ звѣздъ брильянты!
   Туда пусть тихо плыветъ мой челнъ…
   Горятъ тамъ щеки, вино искрится,
   Звенятъ тамъ пѣсни прекрасныхъ нимфъ…
   Забудь о боли, забудь о боли — вѣдь все пройдетъ!..
   Мой челнъ плыветъ къ часамъ вечернимъ
   Навстрѣчу морю —
   Вездѣ вокругъ, вездѣ молчанье —
   Покой и тишь…
   Полетомъ птицы прорѣзанъ мракъ…
   Она дрожитъ…
   Ее другая манила дико,
   Опутавъ сладко въ сѣтяхъ любви —
   Она оставила ее…
   Ты на пути своемъ, о птица,
   Найдешь другую…
   Васъ ночь укроетъ своимъ покровомъ… —
   Все замолчитъ.

VI

Тидеманъ по прежнему былъ доволенъ ходомъ дѣлъ; онъ удачно отправилъ свой ледъ въ Англію. Онъ не придавалъ большого значенія слухамъ, что обильные дожди въ Россіи измѣнили къ лучшему виды на предстоящій сборъ. Дожди, тѣмъ не менѣе, шли; но дѣло въ томъ, что вывозъ изъ Россіи пока былъ закрытъ. абсолютно закрытъ; нельзя было вывезти изъ страны ни одного мѣшка съ зерномъ. Тидеманъ держался своихъ высокихъ цѣнъ, иногда онъ продавалъ кое-что за границу, но, конечно, это не имѣло значенія; нужно было ждать, когда наступитъ недостатокъ въ зернѣ, паника говоритъ о значительномъ сбытѣ. Но это, впрочемъ, и не къ спѣху, время еще ни пришло. Нѣтъ, вотъ переждать только зиму.

И Тидеманъ предоставлялъ времени итти. Ему по прежнему обивали пороги пароходники, купцы и агенты всякаго рода. Къ нему приходили съ листами для подписи, со всевозможными предложеніями, вездѣ требовалось его имя, онъ долженъ былъ брать акціи. Безъ помощи торговаго сословія ничего нельзя было предпринимать, и обращались главнымъ образомъ къ молодымъ, къ предпріимчивымъ, которые давали планы, средства и, кромѣ того, хорошо знали свое дѣло. Тутъ былъ и электрическій трамвай, и новый театръ, и новая лѣсопильня въ Фардалѣ, салотопенный заводъ въ Хеннингсверѣ, - все это не могло обойтись безъ нихъ, какъ самыхъ дѣловитыхъ людей въ городѣ. Тидеманъ, какъ Олэ Генрихсенъ, были, разумѣется, неизбѣжными акціонерами.

"Вотъ это долженъ былъ бы видѣть мой родной отецъ!" часто говорилъ Тидеманъ въ шутку, когда онъ подписывался. Было извѣстно про его отца, что онъ былъ безгранично скупой человѣкъ. Онъ принадлежалъ къ старымъ купцамъ прежняго времени, къ тѣмъ, которые ходили въ кожаномъ фартукѣ и въ нарукавникахъ и самымъ точнымъ образомъ отвѣшивали гречиху и мыло. Онъ нисколько не заботился о томъ, чтобы прилично одѣться, его башмаки вошли въ поговорку, пальцы вылѣзали изъ нихъ, и когда онъ шелъ, казалось, что эти пальцы ищутъ мѣдяки на дорогѣ. Сынъ совсѣмъ не былъ похожъ на отца; его горизонтъ расширился, у него было широкое поле дѣятельности. Всѣ его считали за свѣтлую голову.