Читаем Новая Земля полностью

Новая Земля

Сипа хлопнул себя палкой по лбу и замер в неудобной позе. Сейчас скажет что-нибудь мудрое.

— Давай, Иван Георгиевич, одновременно бросать с разных сторон. Подкрадемся и одновременно бросим.

— Зачем?

— Что — зачем? Набьем чаек и навялим про запас.

Я не о том хотел спросить, но психов лучше вообще ни о чем не спрашивать, а если спросил сдуру, то не переспрашивай хотя бы.

— Я люблю вяленое мясо. Темное такое, солененькое, с красным перцем.

— Не получается вялить. Мясо водянистое. Я убил пару, ощипал, повесил. Провисело неделю, подтухло и мягким стало, как глина, но не высохло. Гадость.

— Выбросил?

— Промыл в морской воде, сварил и съел.

— Ничего не случилось?

— Понос. Как всегда.

Сипа скорбно покачал головой.

— А покрупнее такие, тоже тощие, как называются?

— Крачки.

— С ними что не так?

— Мясо пожестче, но тоже не сохнет. И черви, которых ты боишься, и в моевках, и в крачках.

— Размер?

Я показал размер: полногтя.

— Где они у них, в кишках?

— И в мясе тоже. Когда вялишь, на третий день вылезают.

— Как в грибах. Нанижешь на нитку, повесишь сушиться, и черви сыплются. Грибы сохнут, сжимаются, червям тесно, они и вылезают.

— Нет, в мясе по-другому. Сначала червей нет, а на третий день — вот они.

— Откуда?

— Ниоткуда. Личинки уже в мясе. Развиваются в червей.

— А личинки откуда?

— Из рыбы.

— И в кишках личинки, и в мясе?

— Да.

— И когда птица живая, личинки в червей не развиваются?

— Нет.

— Интуитивно чую антинаучность твоих догадок, Иван Георгиевич.

— Это не догадки, факт.

— Хорошо, я согласен. Не будем на чаек охотиться. Маленькие они, пускай летают. Будем других пернатых бить. Вчера вкусная была птица, жирная.

— Это кайра. Их мало и сидят высоко.

— Но ты ее поймал.

— Да. Одну поймал.

— Если птицы летают, значит, они яйца откладывают. Будем яйца собирать.

— Какие яйца, Николай? Осень скоро. Или зима. Сразу зима, без осени.

— Якут сказал, зимой здесь все время ночь и мороз 50 градусов.

— Откуда он знает? Он в Сибири жил.

— Здесь тоже Сибирь, только хуже. Потому что в Сибири люди живут, а здесь не живут.

Сипа подобрал несколько мелких ракушек, разломил ногтями, понюхал и швырнул в волну.

— Это когда совсем будем с голоду подыхать.

На Птичьих скалах птиц не было. Зато Сипа нашел женские часы-штамповку.

— Женские. Дешевые. Студенческие. «Water resistance». Наглая рекламная ложь.

Сипа погладил часы, поцеловал в тыльный никель, туда, где они соприкасались с кожей.

— Ремешок надорван и застежки нет. Хозяйка-студентка порвала и выбросила не жалея.

И он нежно пожевал ремешок.

— Или школьница. Когда с родителями в круизе стояла на палубе, задела за перила, застежка отломалась, часики упали в воду.

Сипа соскреб со стекла зеленый налет.

— Хозяйка потеряла часики в 10 часов 12 минут 25 февраля 2005 года. Иван Георгиевич, ты что делал в это время?

— Откуда я помню.

— И я не помню. Но в 10 часов 12 минут 25 февраля 2005 года я еще не был убийцей. Вот бы в то время вернуться. Ненадолго. На минуту. Ты б что сделал, если б вернулся на минуту в 25 февраля 2005 года?

— Не знаю. Поздоровался бы с родными, обнял.

— Ты не хитри. Я дату назвал, а не место. Почему ты решил, что вернешься в то место, где твои родные собрались. Они не знали, что ты вернешься на минуту 25 февраля 2005 года, и своими делами занимаются — на работе работают, в школе учатся, в супермаркете тележку катят.

— В детском саду во дворе гуляют, если погода хорошая. А если плохая, в игровой комнате играют.

— Ну, я и говорю, вряд ли ты за минуту кого-нибудь увидишь. Ты вообще можешь попасть в другой город. Согласен?

— Согласен.

— Ну и что ты сделаешь за одну минуту, Иван Георгиевич?

— Ничего. Я не успею ничего сделать.

— А я успею. Спроси, что.

— Что ты успеешь, Николай?

— Я успею умереть. Удивил?

— Удивил.

— Если бы я умер в 10 часов 12 минут 25 февраля 2005 года, я бы не стал убийцей и горя никому не принес. И мама ходила бы ко мне на могилу и вспоминала, какой я был хороший парень, и плакала, что умер молодым, что не уберегла.

Сипа радостно вскрикнул и побежал. Он издалека увидел, что море выбросило на камни презерватив и женскую прокладку.

— Ну, не ожидал. И рядом лежат. Так странно.

Сипа посмотрел на море, в солнечную сейчас даль, помахал рукой кому-то там вдали. И улыбнулся, положил находки в карман.

— Буду коллекцию собирать. Вымою, просушу и разложу, где ветра нет.

Мы дошли до тупика, до Края Моего Мира. Вчерашний шторм набросал в скальные карманы много мусора.

— Иван Георгиевич, смотри, надписей сколько.

Сипа наклонился к размокшей коробке.

— «TRS Asia's Finest Foods BOILED CHICK PEAS in brine». Смешно?

— Нет.

— «INGREDIENTS: chick peas, salt, water».

Вслух произнеси: chick peas. Ну? «Chick» — цыпленок по-английски, и он «peas». Ссыт он, короче.

— «Ссать» по-английски «to piss», на слух похоже на «реасе» — по-английски «мир». A «chick peas» — это горох азиатский, у нас его называют «нут».