Во время наших остановок на пикник вокруг собирались нищие, терпеливо ожидая крох, которые им, возможно, достанутся. Старики похожи на скелетов, обтянутых кожей. Среди мужчин попадаются рослые и жилистые, но все женщины и дети костлявы и вялы. Они напоминают мне американских индейцев, их одежды пестры и причудливы, а в глазах равнодушие. Любое украшение или побрякушку они пристраивают так, чтобы сразу бросалась в глаза. Они сидели молча и с неистощимым упорством следили за каждым нашим движением, следили неотступно и беззастенчиво, но без жалоб; от этих взглядов человеку в цивильном платье становится не по себе, они будят в нем чувство брезгливой вины, и он в отместку готов истребить все это немытое вонючее племя.»
– Это несправедливо! – заявила вдруг наша соотечественница Мэри Берри.
– А что вы называете справедливостью, милая? – удивилась миссис Рили, председатель Индо-британского женского клуба велосипедистов. – Это когда вам что-то приятно или не приятно? В таком случае продайте свой велосипед и раздайте деньги нищим. Хотя они вряд ли оценят ваш поступок. Эти люди верят в карму, когда каждый получает по заслугам. Простолюдины в основном поступают гадко, как учит история, поэтому и живут в несчастье. Жалко, конечно, таких людей… а и поделом! Им друг на друга плевать. Кстати, вы, американцы, должно быть, не знаете, что у хинду есть обычай не выбрасывать объедки, а отдавать нищим, поэтому те несчастные ждали, что вы это сделаете.
– Вероятно, так надо. Что бы делали писатели без нищих и бедняков? Как тогда изобразить добрую девушку или даму благотворительницу из общества? Вот, к примеру, ваш господин Киплинг, певец униженных и оскорбленных, где станет брать темы? – И моя миссис Макларит очень к месту припомнила недавний эпизод. – В Бенаресе я спросила одного из тамошних гуру: отчего среди нас столько дурных и злых людей, моральных уродов, если человек создан по образу и подобию бога? Гуру ответил: Так рассуждают омраченные, а разумные люди знают, что мы живем в демоническую эпоху Кали, поэтому не задают подобных вопросов.
– Разумеется, это всё объясняет, – усмехнулся спутник главной велосипедистки. – Скажите лучше, куда вы желаете отправиться? Что посмотреть? Рекомендую поездку на слоне, незабываемые ощущения, экстрим.
– Не соглашайтесь, – категорично велела миссис Рили. – Передвижение на слоне хуже морской болезни и всякого ночного кошмара.
– А Тадж-Махал, так ли хорош как его расписывают? – спросила Мэри.
– Неповторим! Истинный шедевр. Динамичное воплощение женского начала. Об истинном его великолипии судить можно лишь по древним описаниям. Стены и потолок были покрыты золотыми пластинами с арабском вязью и бесчисленными вкраплениями драгоценных камней и самоцветов. Представьте себе ляпис-лазурь, яшму, кораллы и перламутр на беломраморной резьбе. Над саркофагами висели балдахины из жемчуга. Вам известно, что это мавзолей любимой жены Шаха Джахана? По рассчетам наших гарнизонных остряков, эта леди должна была провести почти всю свою фертильную жизнь в горизонтальном положении, если за семнадцать лет родила четырнадцать детей.
Мэри расхохоталась. А вот нам с миссис Макларит шутка о многодетной матери не понравилась.
О.У. написал пьесу о русской активистке Вере Засулич; у него героиня закалывает себя после слов «Я спасла Россию» – вот фантазия! Интересно, знает ли он, что Вера не только имя, но и важное понятие для русских? Здесь мерзко судачат о нем после скандала в Лондоне – записка какого-то маркиза, смазливые юноши, содомия. Рили страстная его поклонница, опасается, что завистники могут засадить гения в клетку.