Новая жизнь. Божественная комедия

1

Как бы любовной негою объята,Окончив речь, она запела так:
«Beati, quorum tecta sunt peccata!»[1081]

4

Как нимфы направляли легкий шаг,Совсем одни, сквозь тень лесов, желая:
Та — видеть солнце, та — уйти во мрак, —

7

Она пошла вверх по реке, ступаяВдоль берега; я — также, к ней плечом
И поступь с мелкой поступью ровняя.

10

Мы, ста шагов не насчитав вдвоем,Дошли туда, где русло загибало,
И я к востоку повернул лицом.

13

Здесь мы пройти успели столь же мало,Когда она, всем телом обратясь:
«Мой брат, смотри и слушай!» — мне сказала.

16

И вдруг лесная глубина зажгласьБлистаньем неожиданного света,
Как молнией внезапно озарясь;

19

Но молния, сверкнув, исчезнет где-то,А этот свет, возникнув, возрастал,
Так что я в мыслях говорил: «Что это?»

22

Каким-то нежным звуком зазвучалЛучистый воздух; скорбно и сурово
Я дерзновенье Евы осуждал:

25

Земля и твердь блюли господне слово,А женщина, одна, чуть создана,
Не захотела потерпеть покрова;[1082]

28

Пребудь под ним покорною она,Была бы радость несказанных сеней
И раньше мной, и дольше вкушена.[1083]

31

Пока я шел средь стольких предваренийВсевечной неги, мыслью оробев
И жаждая все больших упоений,

34

Пред нами воздух под листвой деревСтал словно пламень, осияв дубраву,
И сладкий звук переходил в напев.

37

Сонм дев священных,[1084] если вам во славуЯ ведал голод, стужу, скудный сон,
Себе награды я прошу по праву.

40

Пусть для меня прольется Геликон[1085],И да внушат мне Урания с хором[1086]
Стихи о том, чем самый ум смущен.

43

Вдали, за искажающим простором,[1087]Который от меня их отделял,
Семь золотых дерев являлись взорам;

46

Когда ж я к ним настолько близок стал,Что мнящийся предмет, для чувств обманный,
Отдельных свойств за далью не терял,

49

То дар, уму для различенья данный,Светильники[1088] признал в седмице той,
А пенье голосов признал «Осанной».

52

Светлей пылал верхами чудный строй,Чем полночью в просторах тверди ясной
Пылает полный месяц над землей.

55

Я в изумленье бросил взгляд напрасныйВергилию, и мне ответил он
Таким же взглядом, как и я — безгласный.

58

Мой взор был снова к дивам обращен,Все надвигавшимся в строю широком
Медлительнее новобрачных жен.

61

«Ты что ж, — сказала женщина с упреком, —Горящий взгляд стремишь к живым огням,
А что за ними — не окинешь оком?»

64

И я увидел: вслед, как вслед вождям,Чреда людей, вся в белом, выступала,
И белизны такой не ведать нам.

67

Вода налево от меня сверкалаИ возвращала мне мой левый бок,
Едва я озирался, — как зерцало.

70

Когда я был настолько недалек,Что мы всего лишь речкой разделялись,
Я шаг прервал и лучше видеть мог.

73

А огоньки все ближе надвигались,И, словно кистью проведены,
За ними волны, крася воздух, стлались;

76

Все семь полос, отчетливо видны,Напоминали яркими цветами
Лук солнца или перевязь луны.[1089]

79

Длину всех этих стягов я глазамиНе озирал; меж крайними просвет
Измерился бы десятью шагами.

82

Под чудной сенью шло двенадцать четМаститых старцев,[1090] двигаясь степенно,
И каждого венчал лилейный цвет.

85

Все воспевали песнь: «БлагословеннаТы в дочерях Адама, и светла
Краса твоя и навсегда нетленна!»

88

Когда чреда избранная прошлаИ свежую траву освободила,
Которою та сторона цвела, —

91

Как вслед светилам вставшие светила,Четыре зверя[1091] взор мой различил.
Их лбы листва зеленая обвила;

94

У каждого — шесть оперенных крыл;Крыла — полны очей; я лишь означу,
Что так смотрел бы Аргус[1092], если б жил.

97

Чтоб начертать их облик, я не трачуСтихов, читатель; непосильно мне
При щедрости исполнить всю задачу.

100

Прочти Езекииля; он вполнеИх описал, от северного края
Идущих в ветре, в туче и в огне.

103

Как на его листах, совсем такаяНаружность их; в одной лишь из статей
Я с Иоанном — крылья исчисляя.[1093]

106

Двуколая, меж четырех зверейПобедная повозка[1094] возвышалась,
И впряженный Грифон[1095] шел перед ней.

109

Он крылья так держал, что отделяласьСрединная от трех и трех полос,
И ни одна разъятьем не ломалась.

112

К вершинам крыл я тщетно взгляд вознес;Он был золототел, где он был птицей,
А в остальном — как смесь лилей и роз.

115

Не то, чтоб Август равной колесницейНе тешил Рима, или Сципион,[1096] —
Сам выезд Солнца был бедней сторицей,

118

Тот выезд Солнца, что упал, спален,Когда Земля взмолилася в печали
И Дий творил свой праведный закон.[1097]

121

У правой ступицы, кружа, плясалиТри женщины; одна — совсем ала;
Ее в огне с трудом бы распознали;

124

Другая словно создана былаИз плоти, даже кости, изумрудной;
И третья — как недавний снег бела.

127

То белая вела их в пляске чудной,То алая, чья песнь у всех зараз
То легкой поступь делала, то трудной.[1098]

130

А слева — четверо вели свой пляс,Одеты в пурпур, повинуясь ладу
Одной из них, имевшей третий глаз.[1099]

133

За этим сонмищем предстали взглядуДва старца, сходных обликом благим
И твердым, но несходных по наряду;

136

Так, одного питомцем бы своимСчел Гиппократ, природой сотворенный
На благо самым милым ей живым;

139

Обратною заботой поглощенный,Второй сверкал столь режущим мечом,
Что я глядел чрез реку, устрашенный.[1100]

142

Прошли смиренных четверо[1101] потом;И одинокий старец, вслед за ними,
Ступал во сне, с провидящим челом.[1102]

145

Все семь от первых ризами своимиНе отличались; но взамен лилей
Венчали розы наравне с другими

148

Багряными цветами снег кудрей;Далекий взор клялся бы, что их лица
Огнем пылают кверху от бровей.

151

Когда со мной равнялась колесница,Раздался гром; и, словно возбранен
Был дальше ход, святая вереница

154

Остановилась позади знамен.[1103]