Новая жизнь. Книга 2

Поспешив домой, он обнаружил все «контрольки», которые всегда оставлял при выходе из дома целыми. Конечно, это ни о чем не говорит, но я сомневался, что в нашей милиции найдутся профессионалы, способные предусмотреть все, в том числе подготовленную к скрытому посещению квартиру.

– После такого стресса, сам бог велел выпить и успокоить нервы, так что ты не досчитаешься своего коньяка из бара, – доложил Олег, закончив доклад.

– Береги себя, – положил трубку и поблагодарил хозяев за беспокойство

– Ничего, ничего! – засуетилась хозяйка, – может чайку?

– Ты, правда, разбираешься в технике? – поинтересовался хозяин. – Мой Москвич стреляет, когда газ резко сбрасываю.

– Зажигание выставь пораньше, – посоветовал.

– Может, ты сам? А то из меня ремонтник …!

В доме Митрича за столом, не сняв сапоги, сидел худощавый парень моих лет в поношенной милицейской форме с мятыми погонами старшего лейтенанта и пил чай с печеньем. Баба Тоня суетилась на кухне, готовя закуску. Приготовленная бутылка с водкой стояла рядом. На диване, поблескивая испуганными глазенками ерзал Мишка. «Коленки где-то поцарапал, шельмец!» – мысленно отметил.

– Здравствуйте, – вошел в комнату.

– Здравствуйте! – поднялся милиционер, шагнул навстречу и, протягивая руку представился: – Старший лейтенант Дружинин, участковый инспектор, – и вгляделся в меня.

– Воронов, – пожал руку.

– Хотелось бы на документы взглянуть, – усмехнулся. – Положено.

– Миша, принеси мой паспорт, – спокойно попросил.

Пролистав все страницы, задержался на прописке и закрыв документ, вернул мне.

– Надолго к нам?

– Как получится, – пожал плечами, – как минимум, до осени.

– Выйдем, поговорим? – предложил он, взглянув на напряженных хозяев. – Спасибо, Антонина Тихоновна за чай.

– Может, по стопочке? – отмер Митрич.

– Я и закуску приготовила, – подхватила хозяйка.

– Спасибо, в следующий раз. Служба! – опять усмехнулся и первым шагнул к выходу.

– О тебе разное говорят, – закурил Приму и остро взглянул в глаза. – Если объявят в розыск, то надолго тебе здесь не укрыться, к тому же некоторые у нас очень хотят встретиться с тобой, – опять усмехнулся. – Вы тогда не договорили ….

Вероятно, недолго в милиции удержалось в тайне, чем закончился мой допрос в уголовном розыске, и насмешило всех.

– Оправдываться не буду, но и подставляться не хочу. Если будешь докладывать обо мне, то прошу предварительно поговорить с Шамраевым, – предложил.

– Вот как? Ладно. О тебе здесь все хорошо отзываются …, – неожиданно признался. – Живите, – непонятно для чего разрешил и направился к машине.

– Чего он хотел? Зачем приезжал? Вы не уедете? – накинулись на меня с вопросами взволнованные хозяева.

– Положено участковому интересоваться всеми новыми лицами на участке, – отговорился.

– А зачем разговаривали на улице? – не поверили.

«Странный визит!» – подумал. Непонятное отношение ко мне, но, по-видимому, участковый опытный – не рубит с плеча, не смотря на невысокое звание. Не хватает подозреваемого и тащит в узилище, спеша доложить о своем успехе. Наверное, так и надо сельскому участковому вести себя с местным населением, чтобы соблюсти интересы всех сторон, но обстановкой на вверенном участке владеет – узнал о новых жильцах в Красном Селе, но не доложил по команде, а сначала навел справки, сам посмотрел и поговорил. Теперь должен выяснить, как движется следствие, поговорит с Шамраевым и примет решение – стоит ли докладывать обо мне. Если будет принято решение начальством о моем задержании, то попытается не участвовать в этом, чтобы не настраивать против себя местное население. Поэтому он вел себя нейтрально в присутствии хозяев – власть не показывал и от стопки отказался.

По-видимому, у следствия нет улик против меня, а на незаконные действия решиться не могут, не хотят или не позволяет Шамраев.

После этого странного визита наша деревенская жизнь покатилась по-прежнему ровно. Мы с Мишкой обошли с удочками все окрестные лесные озера и пруды. Мне нравилось сидеть с удочкой на берегу, глядя на поплавок и размышляя о своем. Иногда с нами отправлялись Мишкины друзья. Он быстро влился в мальчишеский коллектив, хотя в один из первых дней вернулся с распухшим носом, разбитым локтем и вываленный в пыли. Баба Тоня заохала и раскричалась, упрекая Мишку, местных пацанов и их родителей. Митрич, попыхивая самокруткой философски заметил:

– Ниче! Пацанва сами разберутся! Вот мы бывало …!

За что тут же получил по спине грязной Мишкиной майкой, поток упреков, и поспешил скрыться с глаз разгневанной супруги.

Вообще было интересно наблюдать за взаимоотношениями стариков. Несомненно, главной в семье была баба Тоня, хотя Митрич часто в присутствии посторонних подчеркивал обратное и даже пытался командовать супругой, особенно выпивший. Она снисходительно наблюдала за петушившимся мужем не противореча, но принимала решения сама и добивалась их выполнения. Митрич в молодости был ходок по бабам, и жена часто упрекала его за это.