Новая жизнь Нефертити

Ромео коснулся моей руки. В голове, как в видеоклипе, заплясали расплывчатые пятна — нарезка непонятных образов и картин. Я закашлялась, всё исчезло. Зрение стало нормальным, даже ярче, чем было. За фигурами танцовщиков и операторов просматривалась гордо оскорблённая фигура Финна в жёлтых снопах света от прожекторов. Даже сейчас играет на публику, предатель! Надо было слать звезду ещё дальше!

Я перевела взгляд на мулата в таком же едва намеченном одеянии, как и остальные, золотая маска висела на шее, но на меня смотрели глаза телячьи, добрые, немного испуганные.

— Ромыч, ты не Тутанхамон, ты лучше. Не верь этим бредням, — сказала я.

Взгляд выловил за спинами торжествующую улыбку мадам Беттарид. Странно! Но мне не до неё.

Голова кружилась, во рту было мерзко, по телу разливалась слабость. Вода была кстати.

— Дамирчик, ты переутомилась… И жара… — в замешательстве пробормотал Ромка.

— И козлы, — проворчала я. — Кругом сплошные козлы. Не ты, Ром. Подай руку.

Едва я поднялась с его помощью, подскочил из темноты, пружиня телесами, бегемот с рупором в руке. Фальшивая улыбка, лицемерное сочувствие, разъехавшаяся на одной пуговице на необъятном животе гавайская рубаха.

— Дамирочка, как ты? Продолжать сможешь?

Всякая чушь и дрянь лезла голову, я встряхнула ею, надеясь, что перестанет штормить, и ответила:

— Вряд ли. Я ухожу.

— Куда? — поинтересовалась мадам Беттарид таким тоном, словно её происходящее забавляло.

— В номер.

— Но ты не можешь! Мы не закончили! — возмутился режиссёр.

— Могу. И не заставите.

Хотелось рубить с плеча, говорить наперекор, а потом хоть потоп. Если оно вообще подразумевается для меня, это «потом». Осознание, что мной играют грязно и подло, пользуются, как куклой, превозмогло все разумные доводы. Стало наплевать на контракт и на осторожность. Я просто не могу больше делать вид. С меня хватит!

Услышав мои слова, Финн приблизился всё с той же миной оскорблённого в лучших чувствах. Мотнув подбородком в его сторону, я сказала погромче:

— Если звезда подойдёт ко мне ближе, чем на метр, не ручаюсь… за целостность персонажа.

— Дамира, — внезапно изменился в лице и прорычал мсье Фёдор, — это не профессионально! Прекратить истерику! Сейчас же! — Но взглянул на мадам Беттарид и смягчился. — Полчаса отдохни, приди в себя и продолжим. Нужно выпить? Водку? Успокоительные?

— Идите к чёрту! — фыркнула я и шагнула к выходу.

— Дамира, — мне на плечо легла женская рука.

— Мадам Беттарид? — усмехнулась я, отстраняясь. — Я не буду вас слушать! Достаточно было! Я ухожу!

— У тебя контракт! Забыла? — рявкнул режиссёр.

— Пойдёте в суд? Идите! — заявила я. — Мне не страшно. Где Макаров? — спросила я у Ромы. — Я хочу забрать паспорт.

Рома недоуменно пожал плечами.

Бунт Нефертити в сценарий не входил, — не только Ромео, все оторопели. И несмотря на то, что меня вело куда-то в сторону, словно после бутылки виски, я направилась решительно к центральному выходу. Прости, Карнак, и ты, Рамзес Великий, что стали свидетелями этого безобразия! Я вернусь к вам потом. Одна. Без лицемерия под ручку.

Десять колонн позади, и свора опомнилась. Меня нагнали двое твердолобых охранников. Хотелось зажмуриться и превратиться в дым у них на глазах. Финн обежал обоих, преградил мне дорогу.

— Уйдите! — крикнул он им по-французски.

Я шагнула в сторону. Финн остановил меня, схватив за руку, и резко развернул. Я чуть не упала.

— Отпусти, ты не смеешь! — вскрикнула я, чувствуя некстати подступающие слёзы.

Но он больно сжал моё запястье.

— Смею, ещё как смею! Ты моя женщина, Дамира! — в его голосе звучала угроза. — И ты должна это понять, наконец!

— Я не хочу с тобой говорить, господин в маске…

— Но ты будешь! И ты не смеешь унижать меня перед всеми! — будто не слышал меня Финн. — Я всё сделал для того, чтобы ты увидела! Катрин сделала! И не говори, что третий глаз у тебя не открылся, ты же назвала меня правильно, как должна была! А вместо благодарности снова хрень!

— Так я должна благодарить? — я не поверила своим ушам.

— Должна. И я не буду помягче с тобой! Катрин не права!

Лицо Финна стало хищным, некрасивым, словно стёрлась нарисованная фотошопом картинка, и возник он, настоящий, грубый, агрессивный. Совсем чужой. И вдруг боль в моей груди лопнула, как мыльный пузырь.

— Это была ошибка… — вырвалось у меня.

— Именно! Сейчас ты извинишься и будешь делать то, что я скажу. Что скажут режиссёр и Катрин. А потом мы поговорим! Ты никуда не уйдёшь! Никто тебе не позволит!

Я смотрела на него во все глаза и, качая головой, повторила:

— Нет. Не в том ошибка, Финн… Я просто не люблю тебя.

Опешив, Финн на мгновение ослабил хватку. Я выдернула руку и бросилась за колонну справа. Бежать! От него! От всего этого сумасшествия! Хоть в полицию, хоть к чёрту! Я завернула за каменный столп и влипла на всей скорости в кого-то, как об стену с размаху. Упасть мне не дали. С вырывающимся из груди сердцем я подняла глаза. Лембит!

⁂

— Стой! — Финн мгновенно появился за спиной и дёрнул меня за руку, разворачивая к себе.